Сокровища чугуевской земли

Кто из нас во время приусадебных или земляных работ не находил случайно «осколки» минувших эпох? Кому не знаком миг радостного волнения, когда лопата вдруг со скрежетом упирается во что-то твердое и вместе с очередным комом земли на поверхность выворачивается некий таинственный предмет? Поднимаем его, очищаем от грязи, рассматриваем, а затем…. В большинстве случаев — небрежно отбрасываем в сторону. Но бывает и так, что бросив работу, спешим показать находку родным или друзьям…

Безусловно, находки, сделанные не археологами при раскопках, если и не пропадают для науки безвозвратно, попадая, в конце концов, в музей, то значительно теряют в своей научной ценности. Но для владельцев «огородных артефактов» они все равно ценны. Трудно передать то чувство, которое мы испытываем, держа в руках вещь, принадлежавшую нашим далеким предкам. Наконечник стрелы или копья, которым древние охотники добывали дичь в дремучих девственных лесах на берегах некогда полноводного Донца. Монету, заработанную крестьянской кровью и потом или привезенную казаком из дальнего похода. Осколок вылепленного вручную глиняного горшка, на котором в мельчайших деталях отпечатались пальцы средневекового чугуевского гончара…

Но очень часто люди и сами не знают, что находят. Или знают, но весьма приблизительно, будучи не в состоянии самостоятельно определить не только датировку находки, но даже ее происхождение и функциональное предназначение. Часто владельцы находок обращаются за информационной помощью к специалистам — археологам или историкам.

Разящий камень

Это бесформенное на первый взгляд «нечто» на самом деле – наконечник древней стрелы. Из той самой древности, когда люди еще не знали железа и изготавливали орудия труда и оружие из камня. Иными словами, этому кусочку камня — несколько тысяч лет. Первобытный человек тратил немало труда на изготовление стрел. Сначала нужно было найти подходящий камень, затем обработать заготовку, отколоть от нее пластины нужного размера и тщательными, осторожными сколами «заточить» острие…

Этот наконечник был найден на левом берегу Северского Донца, в районе современной Башкировки. Однако, по словам сотрудников чугуевского музея, находка имеет нездешнее происхождение. Скорее всего, кремень, из которого сделан наконечник стрелы, был взят из горы Кременец под Изюмом.

Аланский «фарфор»

А вот этот древний кувшин, который так и хочется проверить на наличие внутри джинна, нашел на своем участке в районе улицы Дружбы муж одной из сотрудниц нашей редакции. Нашел, отмыл и сделал украшением домашнего интерьера. Уж больно симпатичный кувшинчик попался. А главное, сохранившийся настолько хорошо, что привел в восторг известного археолога Геннадия Свистуна. Являясь одним из лучших специалистов по салтово-маяцкой археологической культуре, Геннадий Евгеньевич полностью подтвердил мое предположение относительно принадлежности к ней кувшина.

— В таком состоянии салтовские сосуды находятся крайне редко, — говорит ученый. — Почти со стопроцентной уверенностью можно предположить, что сосуд изъят из раннесредневекового комплекса — жилища, хозяйственной ямы, либо могильника. И велика вероятность обнаружения на месте находки остатков некоего комплекса или целого памятника — либо площадей поселения, либо упомянутого могильника. Если это так, то Чугуеву невероятно повезло — до настоящего дня на территории города могильников салтово-маяцкой культуры пока не было найдено…

Постоянные читатели «Красной звезды» наверняка помнят серию наших публикаций о салтово-маяцкой культуре, к которой относились северокавказские племена аланов — предки современных осетин. Все эти статьи были написаны на основании археологических исследований, проводимых в Чугуеве Геннадием Свистуном. В настоящее время он изучает обстоятельства находки аланского кувшина. Может быть гипотеза ученого подтвердится, и в Чугуеве удастся найти древнее кладбище загадочных аланов. Правда, даже в случае удачи в поисках, подробно исследовать этот ценнейший археологический памятник в ближайшее время едва ли удастся. Причина банальна — нехватка средств…

Печать атамана

Несколько лет назад, в Осиновке, моя соседка нашла в огороде прелюбопытнейшую вещицу — массивный перстень, не то бронзовый, не то латунный, не то оловянный. Явно старинный и явно кустарной работы. Сфотографировав находку, я показал фото специалистам. С их помощью удалось выяснить много интересного.

Оказывается, этот перстень был сделан одним из первых поселенцев Чугуева. Может быть, даже кем-то из казаков Остряницы. Рисунок на перстне, судя по растительному орнаменту и расположению отдельных частей, стилизован под украинско-польский герб. Верхние лепестки можно, не приглядываясь, воспринять за польскую королевскую корону, верховенство которой признается. Все остальные детали тоже соответствуют схожим по начертанию элементам указанных гербов XVII — первой половины XVIII века. Судя по всему, этот перстень — подражание настоящему перстню-печатке, какие носили тогдашние аристократы. Только настоящие гербовые печатки делались мастерами-ювелирами куда искуснее и из благородных металлов. Владелец же нашего перстня, скорее всего, некий безродный поселянин — казак или крестьянин, хотел походить на шляхтича и сделал себе «печатку», чтобы хоть как-то выделиться среди таких же безродных. Мол, «и мы, Химко, люди!». Если провести аналогию с современностью, то сегодня в роли таких вот «печаток» выступают поддельные китайские «Ролексы» и «Айфоны»…

Перстень, подобный первому, был найден моим знакомым на Успенке. Подобный, однако не такой. По мнению ученых, этот перстень был не «дешевой бижутерией», а действительной печаткой — «официальным знаком».

Судя по форме щитка, второй перстень имеет ту же датировку, что и первый — середина XVII — первая половина XVIII века. К сожалению, пока не удалось найти специалиста по археографии и старинной украинской грамматике, чтобы полностью прочитать надпись на печатке. Удалось разобрать только часть слова — «...умно...». Очевидно, принадлежал перстень представителю казацкой старшины Гетманщины, среди которой были популярны подобные по стилистике изделия.

Не слишком высокий профессиональный уровень мастера, изготовившего перстень, говорит о том, что владелец его, переселенец с территории Гетманщины, вышел, как говорится, из народа. Очевидно, «из грязи в князи» его выдвинула война и заслуги перед товарищами по оружию.

Изображенная в центре печати птица, похожая на утку, по-видимому, являлась личным фамильным гербом атамана и намекала на устоявшееся прозвище, которыми казаки щедро наделяли друг друга.

Предназначалась печатка для оттиска на воске или сургуче. Само изготовление ее было продиктовано необходимостью скреплять некие документы. Следовательно, владелец играл важную роль в военной или гражданской администрации Чугуева того времени. Кто знает, может быть со временем, подключив профильных специалистов и задействовав новые источники, нам удастся разгадать загадку «отамана Качки»?