Современный Иоанн Богослов

Если Ребекка и принадлежала  миру когда либо раньше, то, по крайней     мере, она вступала в него заново.

            Теккерей "Ярмарка тщеславия"

Над историей хорошо размышлять с сигаретой. Легкий наркотик, она окрашивает мир в тона адаптации, но, как  и любой  наркотик - эффективна наоборот.

Сигарета, правда, не создает новые иллюзии, констатируя существующие, но само признание объективности иллюзий составляет уже путь философии.

Совершенно удивительна, для начала, сама возможность выжить без нее вовсе, способность личности организоваться в обществе безо всякого глубокого осознания, впечатляет куда больше, чем восходы без обрядов.

Философия в ее первоначальном, эллинском понимании, само любомудрие, по отношении к личности вырастает для нас во второй пласт человеческого существования, как, фактически - инструмент чуда.

Она пытается найти глубокий подтекст и невидимую подкладку в пути, здоровом по общему восприятию, истинном по инстинкту.

Стремясь к этому рационально и научно, она ожидает чудес стократно, как и, пребывая в мистике, философия только рационализирует чудеса. Но, на самом деле, она всегда ищет дополнительный факт обыденного, постулируя его, как живую истину, философия хочет связать его со всем и везде, чтобы превратить в – счастье.

Она признает это состояние, как и противоположное ему страдание, единственным            объективным качеством души, перенося на все объективации ,трансформации, трансляции  и воплощения этого весьма умозрительного факта.

Как рационально и приземлено ни рисуй ее различные версии душу, как ни вставляй они ее старательно в рамку действительного и опытного, страдание и счастье - выступают для них мерой и качеством  Пути .

Рафинированный даосизм только подчеркивается необыкновенным качеством живой интеллектуальной системы.

Она никогда не воспринимается нами, как объяснение (только кажется им). Наоборот, именно связь безукоризненных доказательств обращается в сознании законченным перфоменсом, облаком слов, для которого функция - лишь направление в определенные тропы мыслей, только организация фактов в размышлении.

Никакая философия никогда не бывает законченной. Но самые талантливые из них дают законченную систему.

Невинность нашего этапа, его настоящую юность по отношению ко всему познанию, я старательно подчеркнул эпитетом "талантливые". Не правда ли, это снижает оценку абстракции до художественного описания, ставя исследование рациональное на одну мерку с фиктивным? И там и здесь – везде одно лихорадочное и честное стремление разыскать и объективировать Чудо, это признание метафизики[i] и, в то же время -  грустное согласие с отсутствием ее доказательств.

Ведь лишь в одном  и только этом марксизм - действительно связная теология. Юный Маркс мечтает о новом качестве времени и пространства, об иной природе вещей для человека освобожденного.

Это совершенно иной Эсхил ,но это-все же Эсхил. Мы вообще не вправе обсуждать путь познания вне действительности его аллюзий[ii].

Ведь исследование не столько процесс, сколько, в первую голову - состояние. И, именно этим своим различием с состояниями обыденного, оно рождает стойкий мираж объективации в Духе. Блаженны те времена, когда в гостиных приветствовалась такая нейрохимия, когда адреналин вочеловеченного Духа рождал в живой жизни моды, формировал отношение к прекрасному и ужасному ,нравственному и безнравственному…,юмору - восхитительные, ничего не значащие пикировки, заставляющие нас сегодня переключать  внимание .

То были, как говорят, - времена прогресса.

Такое сладкое качество жизни построено на со -  знании. Знании в той его ипостаси, которая связывает нас с прошлым опытом. Именно она рождает обострение всех чувств и эмоций, такое состояние, которое располагает к общественной дискуссии, не делая ее стыдной. Это мгновение всеобщего желание Чуда, когда оно кажется настолько близким, что обсуждаемо. Когда его боишься спугнуть, потому хочешь соответствовать его приходу.

Но, а чем же мы можем резонировать таким чисто внутренним красотам? Как ни только одним тем, что дает им возможность проявиться  - образованием.

Как и очень многих, меня сильно задел кризис. И, решившись написать о нем, я руководствовался вовсе не последними  словами Шпенглера.[iii]Но сознанием того, что общество еще не поднимало вопрос об его институциональных причинах, весьма возможно и оттого, что эти институциональные причины и диспутанты разделены географией.

Это разговор не столько даже о том, что снижение уровня образования стало инструментом достижения социального мира.

Сколько о том, почему это стало возможным так легко, иными словами, о действительном кризисе знания, об историческом этапе движения познания, об его красотах и миражах.

Я хочу обсудить не столько познание социального, но тот его этап, когда оно становится в действительности комплексным, когда интуитивное ожидание синтетичности тысячелетием может проявиться в действительность. Но чудом ли? И несет ли нам оно -неизбежное счастье?

Чудо и Счастье. Или чудо счастья - та точка с которой хотелось бы исследовать общественный интерес, и не только, как эпоху его разочарования и усталости, но в самой его природе, их реализовавших.

Я, напротив очень хочу сказать этим, что нам не следует жить исключительно обманчивой иллюзией чисто духовной жизни, но - настоящим, хотя бы с той скромной целью, чтобы сохранить его в будущем.

Нам следует сохранить саму возможность динамики вопросов и ответов, вырастающую из действительного ресурса. Такое невероятное стечение обстоятельств, как движимую наукой технологию, такое удивительное и зыбкое достижение, как действительный прогресс. Они дают надежду не на приведение к оптимальной организации, но на продолжение познания. Как вероятности ответов на ряд сугубо личных вопросов, неразрешимость которых стала в буквальном смысле метафизичной.

 Мысль о том, что многие причины этого кризиса в культурной усталости, в дезориентации от нескончаемой бесконечности пути, может быть и меньше всего от поиска там, где нет.

Эпатажность  спора вообще ведет к маргинальности. История познания полна соответственных примеров, с нарастанием  вариантов, мы свидетели – Гумилева - сына, обстоятельства жизни которого послужили причиной вызывающей мотивации самых здравомысленных взглядов.

Потому некоторые преувеличения неизбежны, что они смыкают публицистику с литературой, это почти литературная публицистика, похожая на манеру за которую Чехов[iv] вышучивал Гюго.

Но ведь это и специфический язык. Он рационален лишь для того, что тем самым усиливает величину собственной суггестивности.  Для комплексного, развившегося ума нехватка опыта - лишь почва для убеждений.

В такой связи мне представляется размежевание в методах. При всей комплексности нынешних подходов, эмоциональный оттенок не меньше прежнего сохраняет расхождения школ. И, если отторжение эпатантов в большей степени улыбчиво, то попытки оттеснить на обочину комплексные системы вызвано еще и кошельковыми первопричинами морали.

Действительно, я никогда не встречал иных возражений против марксизма, кроме морально-нравственных.

Речь, конечно же о марксистском инструментарии, не о цели.

Точно так оценивается и момент. С его точки, теория не требует развития. Классический анализ срабатывает до прогностики. Но действителен ли тот единственный выход, который он предлагает? Экономике ведь удавалась бескризисное развитие на протяжении беспреценденто длительного периода.

Исчерпались ли причины этой бескризисности ? И, если да, то в чем они состояли? Не довлеет ли тяга к всеобщему счастью  над скрупулезностью экономической модели в умах? Не поставила ли, наконец, НТР задачи в иной плоскости? Где неспокойный фронтир экономики, поставляющий ей стабильность?

Означает ли гармония счастья и технологии Движение? Тем паче, его цель? Или технология самоценна? Ее развитие несет естественность новой организации, иное качество потребностей и подходов? До какой степени технология есть вид национального богатства; не состоит ли в конкуренции, и, тем самым, несчастье множества людей -единственный способ их спасения?

Я далек от шуток в главном: достижение ли социальный мир, по крайней мере наш? Оправдание ли поддержание его? Не велика ли за него плата?

Под "социальным миром" я имею в виду тот контекст, при котором снижением уровня образования обеспечена социальная стабильность. Но остановимо ли в принципе Движение? Не подрываем ли мы социальную стабильность в ее глубине, в самой ее основе, оправдываясь передышкой?

И почему именно образование стало камнем преткновения, о который разбиваются самые благие намерения, самые прекраснодушные мечты?

Надо сказать, что марксизм и перестал, по большей части, восприниматься  инструментарием, в т.ч. - носителями.

Его развитие не приводило к возникновению каких либо свежих методов ( исключая ,вероятно, Грамши, с его спецификой).Но – образованию перформенса.

Такого удивительного и столь логично вплетенного в историческую ткань события, как до совершенности ясный взгляд. Это определенная система восприятия. Она позволяет отделить в себе человека обыденного со всеми кооперативными качествами и навыком для умозрения в его объективной сути. Это кастальский родник современного творчества. Омонимичность с кристаллом такой источник опошляет, т.к. ,в отличие от кристалла, он не преломляет свет.

Это система действительного отражения. Причем, она концептуальна по существу, т.е. настаивает на действительности отражения, как интеллектуальном абсолюте.

Абсолюте, столь же и эмоциональном.

Марксизм не синонимичен "вообще" материализму. Классика материализма в социальном до крайности застенчива. Марксизм вульгарный - практически бытовая теория. В своей же "истинной системе" он позволяет обобщить поведение в его детерминистской ткани, чтобы увидеть за ним - Движение.

Давно прошло то время, когда творчество (в любом проявлении) воспринималось сознанием в сугубо личной форме.

Пусть и в отсутствии теории, но в общественном сознании этот термин почти не личностен. Он может быть подвигом (да и есть им), большим индивидуальным усилием, но вовсе не личным достижением. Он воспринимается как один только путь, вектор господствующих  персональных состояний.

Пусть еще присутствует  тайна, мы не владеем механизмом, но очевидность бьющейся в сознание потребности воспринимается, как ее общая необходимость.

Мы почти убеждены во всеобщем равенстве, понимаемом не как юридический компромисс.

Общество каким-то образом ограничивает нас. Миллиардов миллиардеров ему не выдержать, равно как и миллиардов Спиноз.

Кооперация скрывается  в изначальной мозаике Движения. Пока еще предопределенностью, рационализируемой Книгой Судеб, но уже и фактом.

Она делает разум выбором исключительно общим, его движение коллективным, лишая личность индивидуального интереса в нем иначе, как общественной мотивацией.

Как сочетается с ним Движение? Ведь наши общие успехи - результат исключительно персонального роста.

Исследование базируется на обыденное. Любое творчество, в самом тривиальном его образе, представляется носителю инструментом роста. Это способ при котором абстрагивность  реализуется, как преимущество.

Погружение себя в иной мир, в другую плоскость существования - всегда лишь сладостный способ решить насущные проблемы реального. При всей доступности страдания в творчестве, духовность-это другое качество жизни. Это - дополнительное удовольствие.

Она соразмеряется с обыденной практичностью именно так, как сочтено с ней в религии чудо. Позволяя сугубо прагматические порывы, но вне прагматичных рамок, творчество конкурирует с религией состоянием. Чистая религия же - более практична. Она меньше духовна, если можно так говорить. Религиозная кодификация есть перечень средств Успеха, в то время как творчество всегда фантастично, его результаты необязательны.

И чудеса его в иной метафизике.

Всеобщая потребность избирает своих страдальцев с младенчества. Я не говорил бы о Роке, но - необходимости, античной Ананке[v], формирующей выходы из общественных тупиков - личным подвигом.

При всей общности, творчество многогранно. Охватывая всю специфику от конвейера до глямура, ему соответствуют разные внутренние конституции. Потому совершенно удивительной болезнью должен обладать тот, кто синтезирует базу данных. Когда она вопиет о синтезе, как кровь Авеля из самих недр.

Но, "философ, научи себя сам". В этом есть действительная мудрость. Именно в той связи, что мудрость - вообще феномен обыденного. Неопределенность для ученого выхолощена. Сатира экспериментального безумия, начиная от Твена, сегодня - общее место.

Всю ли свою жизнь профессиональный исследователь проводит во второй ипостаси? По крайней мере, его скромные радости и победы напрямую связаны с ней. Нормальная организация общества финансирует особую психологию, особый тип приобщения к ресурсу, не связанный ни с производством, ни распределением. Инструменты концентрации усилий могут быть самые экзотические, например, - мода. Они могут быть негуманны. Механика проявления потребности в явный мир и придает культуре  интригу.

Человек же обыденный под властью неопределенности. Он привлекает Мыслителя, чтобы уменьшить ее, и быть счастливым. Но задача последнего - Движение, что не сознает порой и он сам , потому неопределенность для живущего - источник эмоционального мира.

По-моему А. Одоевский сказал о Пестеле такие важные слова: "… но его ум слишком проницателен для понимания обыкновенных вещей. Никогда самый замечательный ум не осознает то, что легко понимает сердце". В интерпретации Дж. Лондона это были здоровые инстинкты его совсем не схоластического персонажа[vi].

Действительно, мудрость есть второй интеллект (скорее первый, по очередности). Эмоции лишь только фактор неопределенности, они – объективная система решений.

Но куда более верная, чем формула, которая оперирует идеалом. Мы недаром говорим об исследователе, как пребывающем в "идеальном мире". Обыденный человек же творит реальность. Его эффективность больна не взвинчено. Потому, он куда больше личностен, чем мыслитель. И это - удивительный парадокс.

Вообще же, находя парадокс таким, что мы можем его не только чувствовать, но определенно описать, мы ближе к истине, чем на гладкой дороге.

Противоречие в такой ясности, что из ткани Движения оно поднимается в систематизирующий ум, дает возможность осознать, как частное проявление вырастает из существа механизма.

На самом деле, Тесла жил и обыденным.

Доказательства обыденного в натуре столь очевидны, что им не приходится возражать. Каждый наш действительный успех (и шаг) мы меряем на его мерки. В иных решениях мы поднимаемся над ним, но мотивации все равно смертны. Тропки элеатского[vii] умствования, проплутавшие к высокой теории неподвижного, истинного бытия, платонизм и неоплатонизм в модерной форме, кажутся насущной общей мечтой, действительным ожиданием. В них есть какой-то исторический оптимизм просперити, они не свойственны глубоко нищим. Хотя, в условиях общего оскудения взгляда способны хорошо обеспечить их ( Ричард Гир, например ).

Настолько ли естественно обыденное? Не кажется ли нам, что жизнь обманула нас? Кажется, и очень часто. Мы качаемся между умозрением и техникой. Различие методик ментальных оптимумов от Хаусхоффера в сознании – лишь степень жизненного успеха. Между тем, усилие – не автоматично. Оно потому и связано со страданием, что требует глубокой востребованности, и должно быть пережито изнутри. "Что вам оттого, что приобретете весь мир, а душу свою не приобретете?" Какой смысл в оперативности мозга, если она не концептуальна? Умозрение есть лучший способ его оперативности, потому что концепция-это вектор, подчиняющий себе мозг.

 Парадоксы обыденного и творчества как раз в том, что раздражители исчерпываются, их острота конечна. Творчество же, как познание - бесконечно. Не следует мистифицировать величину раздражителей, поставляемых современностью. В них, как и прежде, есть масса творческих подкреплений. Очевидно и то, что развитое общество снижает их напряженность. Вопрос действительной страсти - больше фактор высокой оперативности, чем разумной организации. Правда и то, что связность их налицо. Ментальная техника в живой душе технологии, ее можно даже не изобретать. Дисциплины же адаптации – есть качество организации, но, в известной степени, и ее смертельный вирус.

Человек обыденный не просто реактивней, он - оперативней исследователя. Его интеллект уходит в толщу эмоционального, он принимает решения "всем самим". Синтез страдания и счастья, соединение обыденного и духовности, составляет недостижимую по сей момент мечту, заинтересованного в самореализации человека.

Парадоксальным доказательством здесь служит усложнившаяся до филигранной дисциплинарности картина мира. Между тем, бытовая самореализация неизменна. Субъективная оперативность интриги сегодня и в эпоху Фалеса есть константа. Мы можем, полушутя, сказать, что качество учитываемых бытом факторов представляет уравнение их числа. Переменная-это напряженность динамики, нарастание изменений. Изменений, не влияющих ни на оперативность, ни на самореализацию. Но только на вариабельность сознания, на число его троп. В конечном счете - это лишь тождество морального конформизма. Интересно, в этой связи ,пролистать те эпохи, когда благословенное единение с духовностью было, казалось ,найдено. Год 17-й. Год 1789.Мы еще и еще раз возвращаемся умом к такой внезапной широте сознания, когда нравственная дисфункция почти абсолютна. При том она базируется на выстраданную моральную норму, на столь же абсолютную, как безнравственность,  убежденность. Чем это, право, отличается от Чапековского: "у него есть свои принципы. Он может легко убить в своих целях, но никогда никого не обманул, потому что это подмачивает репутацию" - не знаю. Разве что, только масштабом. В конечном счете и мораль, и нравственность - лишь заложники организации. В определенных ее причудах правда и бесстрашие есть аморальность: например, по отношению к близким.

Именно стремлением организации к таким ее формам, которые позволяют стремящуюся к оптимуму оперативность, без ее затрат на рефлексию, и описывается мечта о всеобщем счастье. Господствующая нравственность не только правила игры. Автоматичность соблюдения  обедняет эмоциональное, но ускоряет динамику. В конечном счете - это чистый технократизм. "Моральный кодекс строителя коммунизма" был горьким стоном, жаждущей профессионалов верхушки. Историей им не суждено было оценить куда более мощный инструмент в их руках: широту общественного взгляда и демонизм расширенного сознания. Верно и то, что усталость массы от демонизма взывала к нравственности. Субъекту хотелось тихой лагуны, материка определенности, где он мог бы реализоваться, как профессионал. Общественное сознание не вынесло собственной широты. Ему имманентна[viii] идея счастья.

Мозг ведь устроен так, что при определенных зависимостях, способен аргументировать любой поступок. "Нужно покурить еще: сигарета обостряет ум" - и попробуй ему возрази. Если ты скажешь, что она, на самом деле отупляет, он возразит, что это неспецифично. Лишь бы покурить. "Разговоры с мозгом" лишены болезненности в той степени, в которой человек отличен от животного. Наша способность создавать неспецифические матрицы поведения – удивительный факт  адаптации. По существу, вся абстрагивность сводима исключительно к личным ее концепциям. В прочем творчестве человек только оперативнее животного. Оперативность эта переходит в новое качество  лишь по мере саморефлексии[ix], только по степени необходимого самоизменения.

Все творчество автоматично. Его трагизм – в ответе на вызов [x], в качестве внутренней ломки для истинности ответа. Цель же этой трагедии - нирвана достигнутого автоматизма. Сознательный акцент на состоянии текучей адаптации , не поведении, вызван, кажется тем, что самореализация отменяет свободу. Ее критерии индивидуальны до мелочей, они вне воли и власти личности, их контекст - только Ананке, Рок, матрица Движения в человеке.

Жизнь вообще можно представить, как искусство состояний. Мы меняемся "не все".[xi]Концепция персональной самореализации неизменна. Ее незыблемость – это соответствие прекрасному и ужасному, Ужасу и Счастью. Трансформер - матрица автоматизмов, их организация ,их адаптация вызову. Но самореализация не адаптируема. Она всегда будет искать беды в несовершенстве инструмента, в некачественности автоматики, нанизывая все новые методы. В том числе и уже чисто умозрительные. Она начинает теоретизировать для оптимальности. Но никогда не признается в собственной невозможности. Ее стратегические императивы должны быть реализованы в любом случае. Вне зависимости от их реализуемости. Но в этой драме и состоит сама сущность о Движения, его дыхание.В целом мы способны достичь невозможного. Личности же остаются чувства.

Сознание, по существу, это такая форма жизни. Факторы даны нам для ее продолжения.

Но так будет не всегда.

Историчность концепций самореализации только подчеркивается универсальностью принципов; трагичность внутренней ломки -  ее сверхобычностью. Мы ссылаемся на опыт прошлого в силу общей природы обстоятельств.

Эмоциональность лишь проявляется чувственной личиной. В действительности - это связная матрица решений, их почти эстетический баланс. Чувственность придает эмоции точность юстировки, она же и делает ее сверзатратной. Этот баланс и есть самореализация, во всей своей бесконечной потенции. И потенциальность ее - абсолютна, критерии же относительны. Их универсальность лишь в существовании неравенства, но не конкретности его живых проявлений. Неопределенность – это природа эмоционального, она неразрешима персонально. Мы можем только обманываться организацией. Делая  свое частное дело, мы отодвигаем неопределенность в глубину своих самых невысказанных страхов, предполагая из опыта стабильность. Мы находим константу в определенности личной. Это – наш платоновский "мир идей", недвижимое истинное бытие, коль скоро адаптация - объективна. Все наши подвиги не вне, а внутри нас. Беда вся в том, что организация –есть максимум неопределенности, ее высшая эволюционная ступень.  

Величина неопределенности такова, что любая из позиций хорошо подкована аргументами. Научный метод в бытовой жизни фиктивен. Он справляется с реальностью лишь в самых узких, самых обездвиженных сферах, и то, конкретное творчество обыденного человека зачастую отвергает его плоды.

Сколько сотворено стратегий настоящей фондовой игры. Говорим "настоящей", имея в виду игру. Взгляд Стивенсона[xii], был настолько проницателен, что не разглядел за ней деньги.

Мне ,например, ближе талейрановское интриганство, из него получился бы отличный  Онасисс. Но как вам такое заявление : " прошел с десяток лет,прежде чем я научился чувствовать этого монстра"(о Форексе).Биржевая система, конечно же определенней бытовой жизни, формализация ее возможна .

Определенно то, что человек сам никогда не знает какие данные учел для решения. В определенной и очень большой степени любое решение всегда верно. Критерий его истинности - во времени. Проиграть в безлимитный покер невозможно, будь у тебя достаточно средств.

Состояние – всегда комплексно. В нем есть эмоция, как самопроверка.

Я говорил бы не об истинности, а об эффективности решения. Оно удивительно не определяемо истинностью. Ведь его обеспечивает нам характер. Как будто с его помощью природа поддерживает систему. Усекновением личности, ее возможностей, Ананке сообщает обществу его творческую силу.

В характере сливается творческий и обыденный человек, поскольку это "характер" его творчества.

Характер не силах обеспечить эффективность частную. По природе решения она случайна. Но вот стратегическую перспективу он описывает всегда. Он всегда соответствует долговременным целям, если Парка случайности не рубит его нить.

Некоторые особенности творческого человека таковы, что он может затратить всю жизнь на их преодоление. Он - дисадаптирован по природе.

Но, странным делом, он никогда не разрешает это противоречие адаптацией.

Он всегда будет искать иного решения, стараясь глобальным купировать страдание, он всегда будет стремиться к чуду. А почему? Потому, что он знает настоящую жизнь и никогда ее не лишится. Обыденное поставляет существование, позволяя самореализацию лишь только в той степени, в которой оно недостижимо.

В такой связи видится причина разочарования, столь легко позволившая ограничение сознания.

Мы находим первопричины в том же Бернштейне[xiii],объявившем существующем одно движение. Между тем ,  в нем - родовой крик социальной техники, невнятной от того, что она еще культурна.

Любовь не позволяет мне исторически конкретный анализ Хайдеггера. Но, кажется," вникновение" – это уже почти терапия. 

Хотя и с ним не дотянуть до смерти, коль скоро у тебя все есть, либо отсутствует очень многое.

Марксизм дает силы к действительному синтезу, потому что он - ясен. Стало общим местом смеяться над Ленинским лозунгом: "марксизм истинен, ибо верен". Между тем, отражение и должно быть концептуально. У него есть структура. Марксизм ведь вполне способен и на частные рекомендации. Но они всегда вырастают в нем из глобальной связи. Посознательно аналитиком такой метод воспринимается религиозно. Безо всяких на то истинных оснований, по природе сознания, он начинает искать в природе вещей некий абсолют. Абсолют почти всегда сводимый к формуле личного универсума.

Сама возможность планировать исследование, целеполагать его в определенный вектор ,для общества еще нова до апории. Но апории Зеноновские[xiv] разрешались революционными отделами математики.

К какой революции отнести ту истину, открывшуюся гносеологии в первую очередь, что никакая система социальной организации, как бы умозрительна и структурна она ни была, не меняет ни природы вещей, ни, что удивительно, - природы человека?

Ведь –это факт .Факт опытный, отменяющий собой всю линию специальных надежд и убеждений, объединяющих исследование от Платона. По существу именно ее можно было бы окрестить "линией Платона". Через Аристоника, Мора, Кампанеллу, Бэкона ,Руссо, Оуэна, etc, вплоть едва ли не до Энштейна. Это такой вектор общественной рефлексии в  сознании, с которым мы неосознанно пробуждаемся каждый день.

Почему же с очевидностью убеждения мы основываемся сегодня на том, что кооперация есть мать конкуренции. Наверное потому, что в самой кооперации, независимо от организационной формы, лежит метафизика не только зла и страдания, но и обессмысливания индивидуальной жизни.

Загадка разрешается ,вероятно, и тем, что человеческая природа стабильна квантово.

В формальной логике и этических теориях Сократ[xv] был как бы универсальным человеком. Его имя использовалось, как термин, заменяющий своей личной определенностью обособленность видовую: "Сократ мыслит. Он -человек. Следовательно, раз я мыслю, я - человек".

В целом же эту традицию можно распространить на всего кооперативного человека.

Что же это за сократическая система личности, которой мы живем от общего первобытного предка? Ее бросающейся в глаза характерностью представляется то,что видовые цели с ней маскируются под якобы личную их определенность. Это такая система личности, при которой Движение проявляется исключительно только в задачах вида. Оно оставляет личности красочное эмоциональное поле в достижении, по существу ,чуждых ей в обособленности ,целей, воспроизводя непосредственное усилие единственным действительным качеством персонального. Демонизация страдания и счастья, как атомарных автаркий, вызвана в сознании как раз избыточным ощущением усилия, в его единственной форме личностной определенности человека.

Специальный социологический взгляд на поведение отражает стремление к личной свободе, как Бах  Бетховена - т.е. неизбежно.

 Он мистифицирует организацию в самой ее эмоции, находя в оптимуме определенность. Такая простая, такая очевидная беда истории, как трата на организацию небеспредельных сил, представляется ему естественно разрешаемой эффективностью. Гармонию и успокоение ищет он в динамике, а совсем не свободу.

Технократизм идейно опирается на иллюзорное тождество некой достижимой концептуальной одушевленности массы такому естественному удовлетворению управлением.

История развеивает миражи.

Власть, по сути, столь же безысходна, как и подчинение. И проявляется в том же качестве - усталостью перевала. Подкрепления весомей, но они соразмерны духовным силам. Факт того, что на этом опыте вскормлены революционные теории и теории самих революций, только подчеркивает "философскую трагедию" Сократа. Его невозможность найти в кооперации хоть сколько – нибудь удовлетворяющее оправдание личного бытия. Сколько мы их перечувствуем в жизни! Для какого их числа исполнение обязательно, невоплощенность их травмирует саму душу. Сколько воплощений ужаса нам приходится испытать, веря в будущее, чтобы не ослабело сердце. Самореализация есть поразительной правдивости и баланса внешний миф. Личность пока еще не ищет целей, только оправданий, и не находит их.

Поведение столь комплексно, это такой огромный факт, что моторошная вязь мотиваций и самоослеплений производит впечатление личного движения. Конечно, мы здесь в области небесспорного, но действительна ,  кажется, лишь очевидность личного роста. Нам кажется, что большинство наших целей принадлежат нам самим. Между тем они все до единой от простых до внутренне сложных –рисунок глобальной ткани кооперации людей.

Можно сказать, что "человек товарный" по природе целеполагания маниакален.

Целостность его психики базируется на адекватность опыта, имманентную логику абстракции, на объективность решений, но вне усилия она запутана и болезненна.

Разум представляется, как видовая характерность еще и в том, что поведение составляет бесконечную линию целей. Решение абстрактно лишь по видимости его принятия , означая в действительности пошаговую мотивацию. Кооперация потому сверхзатратна,что ее поведенческая матрица не эффективна технически. Она не может не воспроизводить как базис решения культуру. Вариационностью мы обязаны ей.Но сколько же бессмысленных вариаций.

Потребность в сверхумозрении, в капитальном личностном абсолюте лежит как раз в плоскости эффективности и неэффективности поведения. В то время как все его явные концепции имеют причиной исключительно демотивацию. Религия –первоначальный цемент организации, с обширностью взгляда, стала исключительным предположением собственной ценности. Эллин,задумавшийся  о пути богов и предопределении человека, совершил к науке наш первый шаг. Он обожествил усилие.

По существу, субъективное поведение - эстетично. Решение принимается по красоте звучания, его камертоном определен характер. Решения совершаются, даже не воплощаясь, поскольку они внерациональны. Для истинной абстракции в обыденном человеку не хватает оперативности инструмента.

Поведение всегда бессознательно тождественно с ресурсом. Стендаль, так живописно выразивший всю красоту средневековой страсти, в ее отличии от буржуазного ума[xvi],был потрясен открывшейся сплоченностью. Казалось бы оперативность-уравнение индивидуальности. На самом деле - концепция, пусть и не личная. Инструмент же ,в определенных границах, стабилен. Нам только предстоит такая будущая независимость от ресурса, такая его безграничность, позволяющая сознанию свободу от мотивировок. Только тогда оперативность становится соразмеримой неопределенности, когда Движение подхватывает личность.

Пока же – это именно отупление, потому что нами овладела духовная апатия и усталость.

Но ведь и оболванивание, потому что оно забирает у нас надежду.

Наука предстала в своем неприглядном виде, потому что она колоссально много дает для жизни, но ничего не дает мечте. Больше того, она рационально в ней отказала.

Сегодня мы уже не силах быть марксистами там, где Маркс говорит о своей мечте и ее достижении.

Мы можем только мечтать быть марксистами в той марксовой гармонии живой мудрости и интеллекта: "ничто человеческое мне не чуждо".

Может быть - это основное достижение зрелости. Состоятельность в ее любой форме проявляется важнейшим результатом усилия. Статус просто гипнотический, если учесть то, сколько он в себе объединяет. Его ориентиры мы впитываем с молоком матери. Они настолько бессознательны, что вне ощущений.

 У человека кооперативного иллюзии подменены миражами. Иллюзорность его предпосылок отягощает бессознательное в большей степени, чем структурирует его. Поражает только самостоятельная зрелость реализации иллюзорного, развитый аппарат его соответствия действительно реальному.

Иллюзии Сократа - глубоко персональны. Вне рамок личности они превращаются в объективный инструмент.

Но, больше того, они - деперсональны. Их достижимость глубоко чужда личности, они составляют важнейшую часть кооперативного материка в ее уже вполне определившимся индивидуальном.

Мы говорим о свободе. Но свобода невозможна в мистифицированном. Она реализуема лишь в реальном.

Иллюзорное в человеке - системно. Оно вызвано самой ограниченностью ресурса. Разрешающей производство, раз уж абстракция достижима.

Иллюзорное - инструмент кооперации, система организации в экономику. Это способ личностной аморфности, действительной размытости личных границ.

Цели всегда вне пределов личности. Они объективно чужды ей. Личности принадлежит лишь усилие.

Его эмоциональная красота, все то ,что оно дает насыщенности существования, связано с целью тонкой нитью.

Можно говорить  не только о своеобразной эстетике решения, но –о действительной предметности красоты. Потому, что рациональное не оперирует архетипами, оно неприменимо к несуществующему. Такая музыка поведения, его ,вырастающая из характера ,гармония приводит к фантомным болям свободы.

Человек объективирован, как факт Движения, но переживает он глубоко лично.

Но и аскеза не освобождает от мотивации. Она так же кооперативна, как и любое решение,ее страдания вне освобождения.

Миражи кооперации только усугубляются в отчуждении. Способом свободы нам дана технология и будущая полнота ресурса.

Стоимость - системна, она ставит личности чуждые ей задачи. Но именно на нее базируется самореализация.

Как можно принимать наше объективное равенство, общественную мистику, специализирующую нас, так можно быть убежденными и в свободе. Одно только то, что мы заболели ей, говорит о бьющейся потребности. Предчувствие технологического скачка рождает поиск соответствующей системы.

Всегда справляющееся с Движением рефлекторно, общество нуждается в столь обширном самопознании впервые; его новые достижения вне рамок привычной нам человеческой природы.

Как мы говорили о Сократе- человеке "вообще" ,так Руссо(Ж.. Ж.к.)[xvii] представляется апологизованной предтечей изменения. Он - предтеча в ее идеальном, почти библейском качестве. Сочтем же его мессией и нового качества вообще. У нас были свои энциклопедисты: это специалисты в принципе. Теперь же нужен пусть и неточный, но синтез, нам нужна живопись обобщения. Системой востребована эмоция, нам нужен современный Руссо. И пусть то, что специализация имманентна не застилает взор. Она становится продуктивной только при достижении широты взгляда. А это-далеко не прозрения "века гениев"[xviii] и 18-го века. Исследование частностей организации сменяется полным взглядом на нее. Но за ней стоит – понимание человека. Осознать его не как коллективный феномен, а как потенциальное бытие-необходимость  уже сегодня .

У нас есть хороший задел для этого. В рамках свободы воли мы теоретизировали о том тысячелетиями. Правда, всегда хотели невозможного. Теперь возможное становится нашей мукой. Не сверхчеловек, который коллективен, но человек освобожденный стучится в нашу дверь. Почему же мы боимся его? Почему нам страшно?

Технологический скачек ,возможно уже достигнутый, но не развитый в реальность из-за опасения не разрешить последствий, не меняет природу человека, а отменяет ее.

Коммунизм – уже далеко не мечта человечества, а неразрешенная, огромной сложности боль.

Иллюзорность традиционных целей, невозможность "объективации в рынке"[xix],которая была естественна с его естественностью, становится болезненной с его искусственностью. Человек может быть оболванен, но он все равно – чувствует. Он впитывает данные почти мистически, они разлиты в существовании, отчуждение от них невозможно. Единственный способ этого - снизить саму его творческую возможность.

Совершенно не понять, как "социальный мир" должен был сочетаться с уже вскрытой аксиоматикой Движения? Как представлялось его отцам Движение? Как прогресс, как рост национального богатства, как положительная динамика ВВП?

Неужели сверхдовлеющую лакировку технологии мы относим к способу интенсивной организации?

Мы пока не задумывались над тем, что современный кризис еще слишком робок, в нем почти нет трагичного; к великому Ужасу 30-х он относится, как Марксова пословица Гегелевской спирали ("начинается ,как трагедия, а заканчивается, как фарс").

Что он может быть еще и шансом преодоления худшего.

Послемарксово общество вообще нашло два очень схожих пути непрерывности. Один из них - сверхзанятость в условиях планирования, другой - занятость, как результат непрерывных технологических рывков. Занятость в условиях НТР - система вообще очень привлекательная для исследования, в ней столько интриги, что она должна захватить ум.

Конвергенция их состояла, как кажется, не в динамике деклараций, но постепенности проявления причин.

Ведь оба эти способа - товарны,потому что товарность не исчерпана в психике. Ее уравнение действительному ресурсу не зависит от собственности, а определяет ее.

И оба - интенсивны. Но, только в одном случае капитализация многогранна, она бежит впереди инвестиции, порождая новую ренту, другой же консервативен до идеала в своем технократизме и, потому-затратен.

Мы ,в действительности, сталкиваемся с таким изумительным явлением ,как тихое перерождение ренты. Не будем обсуждать, кто ее платит, поговорим лучше о том, что это скачек ,совместимый в сознании с революцией 50-х,когда земельная рента окончательно легла под индустриальную. Изменения в "бессознательном коллективном" произошли тогда кардинальные, включая общественную нравственность и мораль.    

Сегодня эту роль отыгрывает инфраструктура. Читая Плиния-мл., поражаешься той определенности и вескости, которую его риэлтерские философствования принимают в развитии.

Капитализация составляет такой общий синтез всех ресурсов, начиная с географии и истории, что мужественным безумием было бы увидеть за ней стабильность.

Она так же стабильна, как любая динамика: остановка влечет за собой саморазушение. Капитализация – это экономический Протей, она настолько текуча, что важно  только существование, а не личина. Как только мы начинаем загибать пальцы, определяя инфраструктуру, необходимо частную инициативу мгновенно заменять Госпланом - тут нет промежуточных путей.

Она настолько ясно есть уравнением университетских фондов, что можно было бы и вовсе опустить прочий метод. Продолжай,во - первых,технологии внедряться.И ,не воплотись в реальность условия  их стагнации, во-вторых.

Советуя инвестировать, мы в первую очередь предполагаем прибыль. Нельзя рассчитывать на то, что рекомендации инвестору частному и обществу будут одинаковы. Общество может инвестировать и не обязательно средства.Организация-есть лучшая инвестиция для него.

Конечно же, современный бизнесмен, как и предыдущий ,принимает определенные решения. Категорично то, что их определенность не должна обращаться менеджерским миражем.

Финансовая система лишь до такой степени регулируема, до какой действительны ее причины.

Ведь и при Дефо цена акции формировалась рынком. На бирже играли великие князья, Смоллет описывает долговременную спекуляцию недвижимостью. Было бы непростительным упрощением считать, что вкладывай Достоевский не в казино, а ценные бумаги, он выводил бы их стоимость из ожидаемой доходности[xx]. Экономическая модель только удивительным образом легла в строку нового качества. Ее потенция ожидала своего времени для реализации из частного, из в общем-то больше культурного факта - во всеобщность организации.

Глобальность саморегуляции такова, что и катастрофа 17-го контекстуальна. По существу, ведь госпроект не предлагал экономике ничего действительно нового. Его задачей была бескризисная организация, и нельзя упрекать его за то, что он не справился с непрофильными целями, раз им была разрешена основная. Источник советских неврозов лишь описывался бесправием личности, причина же их в неосуществимости остановки.

И, если новейшая тенденция так юна, то это еще не значит, что она не смертельна. "Что такое лейтенант по сравнению с бесконечностью Вселенной!"[xxi]Разве мы не можем позволить себе еще одно маленькое средневековье? Разве, в конце концов Николаевская эпоха не была фазой накопления сил? Ну, во-первых ее культурная динамика была положительна. Эпоха несла в себе зерно будущего расцвета. Как и средневековье, с его не подсчитанными протореннесансами. Во-вторых, нет - не можем. Рим оставил после себя девственную землю. Мы же поставлены граничностью ресурса в трагичное положение безальтернативности. Единственное ,из чего мы можем выбирать - интенсивный путь. Иначе, действительно, человечеству придется выяснять есть ли у него экстрасенсорные возможности, и до какой степени желание материально.

Ленин как-то прошелся по поводу "идейки свободы воли". Необходим документальный роман, чтобы описать  какой за этим пласт человеческой истории .Какой вершиной венчает ленинизм сугубо детерминистский анализ поведения. Какое место в нашем сознании занимает сам вопрос. Сознание, по существу определенно такими вехами, знание или незнание их ,удивительно, ничего в нем не изменяет. Разница между обыденным и творческим представляется не в сознании, но осязании его троп: в широте взгляда. Сознание, действительно видится лишь одним самоощущением жизни, до тех пор ,пока не развивается на самое себя. Потому порой даже страшно представить себе разрыв между средним интеллигентом прошлого и современным исполнителем. Эта пропасть настолько глубока, что вызывает страх высоты.

В такой связи бы посмотреть на конец советской стабильности, и тот исключительно нестабильный путь бескризисности, который экономика нашла в НТР.

Сегодня же головка наступает на советские грабли, фиксируя статус кво. Задача не решаемая по условиям. Ограниченность ресурса дана Движением, и проявляется в сознании, как неудовлетворенность. Совершенно не важны лики потребности.

Важнее сознавать то, что технически возможна остановка прогресса, но остановка Движения - неосуществима. Важно хотя бы смириться с диалектикой, если даже и не "вполне понимать"[xxii] ее .

Рассуждения о продуктивности кризиса - это пиаровский бальзам на раны. Кризис может быть продуктивен и наоборот. Прогресс не имманентен системе, которой присуще лишь одно Движение.

Это глубоко инквизиторский подход, когда история остается в архивах. Накопленный опыт не уничтожен, но он стал библиотечным. Он не коренится в головах. Все мы в юности ищем новые горизонты. Стендаль представлял христианство, как кодификацию его Соборов, а не Боговдохновение. Маркс искал причину отчуждения человека. Наполеон," будучи подпоручиком артиллерии" читал все хорошее, но в основном на историческую тему. Александр клал у изголовья "Илиаду". Сталин - писал стихи.[xxiii]Этот ряд - бесконечен. Важно, что за знакомым мы видим массу, освещенную поиском. Его свет делает прошлое живым вечно, он оживляет биографией былые портреты.

Настоящий страх высоты - это еще и ужас эксперимента. Свобода мысли ограничивалась не раз. Мы привычны к такому опыту. Опыту – всемирному.Пепел Сервета[xxiv] "стучится в наши сердца". Самый архетип  освобождения человека  включает в себя образ грандиозной битвы с закрепощением. Титанические фигуры, выступавшие в ней на "нашей"стороне, сообщают поиску тона оптимизма.

Иное дело, что это всегда была битва, это всегда проявлялось борьбой. Человечество сегодня впервые сдалось без боя. Добровольный уход с позиций на которых мы уже закрепились, сражение за которые было кровавым и бескомпромиссным до ожесточения, вызывает подозрение того, что на противоположной стороне фронта ,наконец, появились опытные бойцы. К сожалению, и это - лишь только одна из сладких иллюзий, один из самообольщающих миражей.

Почему? Почему бы нам не успокоится здесь ревизионизмом, не признать правоту маргиналов в том, что наши судьбы –в руках грамотных негодяев? И, значит ,все будет хорошо. Ведь не вызывает сомнения тот факт, что ограничение свободы мысли требует затрат, им не занимаются шутки ради. Значит, так нужно!

Но дело в том, что  оболванивание - есть действительно абсолютно массовый факт. Он впервые расползся на все общество целиком, захватив своей упоенностью организаторов. И, впрямь ,такого еще никогда не было. До сих пор головка сражалась лишь с массовой широтой взгляда, нисколько  не ограничивая собственного. В инструкциях сверхбюрократической австрийской цензуры встречаем примерно такое определение: "не распространять современные идеи в народе, который по недостатку просвещенности, не в состоянии их понять"! Цензура прусская в это же время купирует "Фауст"(!) в части его эротики. Так ,под личину нравственности пряталось вожделение. То, что его интенцией [xxv]представлялась стабильность, нисколько не снимало внутреннего противоречия и конфликта в группах и душах  самой верхушки: Николай сражается ,аки лев, с "современными теориями", чтобы оттянуть на сколько-то лет воплощение их в реальность. Но с настоящим образованием себя головка никогда не стеснялась. И это -такой общеисторический факт, который заставляет с ужасом остановиться перед нашим собственным будущим. Этикой господства принималась как раз закрытость образования, кулуарность, групповая мистика культуры. Англия оставила нам в своей литературе бездну шуточек по поводу самодовольных джентри-этих спортсменов, этих охотников, этих выпивох, которым чужда глубина духовных запросов собственной нации и расы.Комплекс неполноценности, рожденный этим, вызвал такую остроту духовного искуса, который сделал полумещанский английский слой, фактически, культурной базой Европы. Пожалуй, что и нигде, кроме, как в Англии ,обнаженность внутреннего конфликта не проявилась в такой ничем не прикрытой форме. Мода тяготела к развитию, ведь это была мода времен напряженной динамики. И она задавала планку.

Мода даровала элите то дополнительное удовольствие, которое приносит духовность. Как бы низок не был престиж любого труда: "Ни один молодой человек не захочет стать Фидием или Архилохом[xxvi](Плутарх);"Он может делать со своим голосом все, что угодно? Пусть сделает себе из него штаны" ;"Ничтожество, не имеющее и 1000 экю годового дохода" (французский герцог о Монтескье[xxvii])-именно в непритворной культуре, сообщая ей неизбежную куртуазность, элита черпала и свое отличие, и многие радости бытия. Римский папа, сказавший о Ришелье, что :"если Бог есть Ришелье придется за многое перед Ним ответить. Если же Его нет, что ж…он прожил достойную жизнь" - был одним из яростных гонителей еретиков. То был Урбан VIII,знакомый нам с детства по биографии Галилея!

Релятивизм-это  следствие образования, его родовая черта. Образование неизбежно сообщает его нравственности. Но ,парадоксальным образом, оно заставляет о ней мыслить! История насыщенна поиском нравственного оптимума.Извлекая критерий из метафизичного, она лишь глубже сомневается в самой основе. Мемуары Сен-Симона[xxviii] под таким углом зрения из сборника поучительных опыту анекдотов превращаются в клинику нравственного шока. Но точно так –и принципы, выводимые из общего нам "нравственного закона". Жизнь подсказывает, что они интеллигибельны[xxix] не менее трансцендентных ; то, что ссылка на них менее нормативна, не делает их бесспорными. Мы можем и симпатизировать Бушу мл. за его бескомпромиссную волю в отстаивании мировой демократии. 

Но, дело в том, что такой человек ,как он - не может быть у Америки президентом. Он может быть только королем. И, даже, достанься ему власть по освященному Богом праву, Штаты все равно обязаны были взбунтоваться. Желай Буш на самом деле помочь демократии с процветанием, ему надо бы было сложить голову на национальной плахе. Будь его мотивировка действительно идеальной, ему нужно бы было еще и извиниться под конец. Это не значит, что я с симпатией отношусь к демократам.

В том-то и дело, что это  вообще уже ничего не значит! Нетрудно догадаться, что такая ситуация рождает лихорадочный поиск. Нет,но кто-то все –таки должен управлять? Определенно, за Бушем кто-то стоит, сам он - не более, чем марионетка. Может быть, Олбрайт? Она в возрасте, тогда еще прилично обучали? Ах ,она еврейка! Ну, о чем  тогда говорить. Скоро мировой заговор станут искать в Зимбабве. Обойдя весь мир, и не найдя на него претендентов, сравнение Ганы с Нигерией будет определенно не в пользу первой. Недавно, в одной очень серьезной компании я подслушал мысль о том, что миром, оказывается , правят - русские. Специально развалили Союз, чтобы править миром. Молодцы какие. И все. Споры тут невозможны.

А ведь это уже - кризис управления. Самое страшное, что могло нас подстеречь в пути.

Но, может быть, и – не самое. Действительный страх я испытываю ,когда вижу потерю следующего поколения. В нашем есть еще свои резервы: и советские, и американские, в том числе. Резервы глобальные, ибо мир глобализован. Учитывая то, что и предыдущие нам еще не сошли с арены , на том и тащимся. А что делать дальше? Молодежь лишена самого главного - она лишена интеллектуальной надежды. Причем, это замечательная молодежь, как и замечательный Буш мл.

Сухомлинов[xxx]  прошелся по великим князьям как-то так: "будучи поставленными в обычные …условия выживания, они были бы неспособны к борьбе за нее." Научив своих детей кушать, мы еще не обеспечили им навсегда еду. Запомним это, ведь мы же -родители. Общество стоит сейчас на перевале такой высоты и сложности, что управление должно, как минимум соответствовать его вызову, если не опережать его. Но в чем же дело? Ведь мы находим в головке и житейский ум ,и реактивность, которой позавидуешь, и культуру? Все так. Но это - другой ум, он ,скорее противопоказан  диагнозу. И –другая культура.

Культура, сводимая к чисто технократическим своим качествам, определяющих социальную дисциплину, становится непродуктивна. Она представляется затратной по существу, культура рыбного ножа и десертной вилки, апология глямура есть в общественном сознании чистым уравнением ВВП; из инструмента прогресса она остается лишь методом занятости.

Но она уже и представляется общественному сознанию именно самой культурой. Нравственный бунт против нее еще очень робок. Воспевание ондатр и хорьков лишь первый знак столь полного опрощения, перед которым тоталитарная игра на несовершенствах интеллигента станет розовым ностальжи.

Одной из причин ограниченности протеста явилось само вырождение мыслящего слоя. Он опростился в своей интеллектуальной глубине и сущности еще до требования. Яйцеголовые остались в "Симпсонах". Они живут там, как напоминания, не существуя в жизни.

Узкоспециализированный исследователь теряет социальную базу.

Лакировка, сменившая гармонию Движения и Прогресса, не стала ,да и не может быть волшебным средством стабильности. Движение –неостановимо. Любая попытка сдержать его похожа на нагнетание давления в замкнутом объеме. Как бы там ни было, рано ли, поздно ли стенки все равно лопнут. Если перед этим газ был сжижен ,то его ждет более низкая степень организации. Для газа –то все равно, еще и можно поспорить: низшая она или высшая. А для нас, чувствующих, живых, смертных?

Оболванивание неизбежно распространяется на элиту. Это - непреложный закон, совершенно Евклидова аксиома, которая выводится из самой простой ,самой бросающейся в глаза взаимосвязи. И дело здесь не столько в вертикальной прозрачности, сколько в том, что культура есть массовый факт. Ее потребности, на самом деле, не слишком разнесены по стратам. Но всегда различены возможности.

Инновационная модель схлопывается. Специализация закрывает в ней саму возможность открытия новых рынков. Эксплуатация вширь же старых - приговор постмодерной ренте. А, заодно, и земным ресурсам.

Инфраструктура тотчас перестает быть волшебным вакуумом, источником беспредельный энергии. Классическая экономика снова сменяет эвристическую.

Ее динамика сминается сразу за последней линией фронтира, за последним дыханием его неопределенности. В такой связи предшествующий обвал Насдак был не следствием исключительно объективных просчетов, но - объективного обмана ожиданий. Он стал воплощением в открытую взгляду жизнь подспудной тенденции сдерживания технологии.

Наша экономика - ведь очень глобализованный и корпоратизованный вариант Тюдоровской. Но,если Елизавета или, скажем, массовик - затейник из 90-х сознавали небесконечность такой лавочки, потребность в истинной ренте, то мы все скопом уподобляемся его "торпеде", предполагающей вечность волшебства.

И, в самом деле, волшебство могло бы быть вечным. Но его границей стал социальный мир.

Существует стойкая историческая убежденность в почти мистической рефлекторности общества, его способности заполнять необыкновенные формы.

С другого взгляда, сами причины кризиса знания делают небесспорным такой взгляд сейчас. База данных перешла в новое качество. Автоматизмы уже не справляются с ее синтезом. Именно специализация забивает в крышку экономического гроба первый гвоздь, ибо уповает на рефлекторность. Она взывает к организации, как объективно данному чуду.

А организация уже и не справляется сама собой с новым качеством. Она требует соответствующую систему. Отражение перестает быть рефлексом как раз тогда, когда система уже не допускает необходимую степень свободы.

 Если бы все ее страхи коренились в 60-х! Бессмысленные бунты разрешаются мотивацией.

Как раз нет .Именно сама мотивация внушает реальный страх. Она несет в себе зародыш системы столь новой, настолько чуждой традиции, что одно ее ощущение в воздухе просит о передышке.

По парадоксу, здесь требуется согласие. Необходимо отдавать себе только отчет в том, чем мы за эту передышку заплатим. Системный гуманизм падет ее первой жертвой. Он скончается на могиле динамики, и никто не поставит ему крест. По сути, он был дитем чуда, его единственным законнорожденным ребенком. Это –линия фантастики, от Уатта до Ай-фона, которой человечество так непродуманно распорядилось .Реалистичная политика отменяет все. Вся интрига гуманизма ,от "национального холодильника" и индусов-промышленников до африканских траншей, заканчивается жизненной правдой. А к ней мы не готовы концептуально, вся наша теоретическая база взывает к миражу. С чем мы готовы расстаться? С иллюзией всеобщего счастья? В нем не было бы ничего плохого, будь оно обеспечено ресурсом? Но жизнь - не рай. Она предоставляет Движение, несущее с собой наслаждения, которые выше и глубже, сильнее и многообразнее райских. Именно Движение привело к практической возможности теории всеобщего счастья, именно оно заставляет ее перерасти. Мы ,видимо, видели в обществе что-то совсем иное,чем оно есть  в действительности; мы придавали ему умозренные ,надуманные цели. Я не отрицаю, что мы можем быть счастливы. Но я хочу, так же , и, незамутненного уже навсегда бессмысленной борьбой ,счастья своим детям. Движение делает нам вызов к поиску новых, истинных моделей. В, конечном счете, оно дает нам шанс.

Сложность нового в его востребованной сознательности. Нам еще предстоит внутренняя убежденность в ценности синтеза и его культуры. Заминка сегодня столь мала, что еще взывает к частностям. Общая убежденность рождает новые силы. Но сначала они должны проявится. Почему для этого необходим катаклизм, зачем переоценке придавать катастрофу - одна из кажущихся немыслимыми характерных черт общественной рефлекторности.

Больше того, при всей констатации ценностей, практика выхолощенного образования - это факт антихристианский. Необходима тут та сноска, что марксизм атеистичен не параноидально. Современный нам Бог уже почти стал частью картины мира. Он, по сути ,примитивен, это Божество вполне языческое, глубоко, радикально отличающееся от той великой традиции,  созданной исторической теологией. Найди современный материалист Бога, он просто впишет его в глобальную ткань явлений, как один еще фактор как еще один факт. Вообще, любая ревизия истерична лишь до той поры, пока существуют силы, заинтересованные в догматизме. Кошельковый атеизм, равно, как финансовый теизм необъективны ровно на величину собственной ангажированности.

Ценностная подмена, исходящая из самой сущности ограниченности взгляда, лежит вне пределов нравственности, ее критерии- в осознании собственного христианства. Мы счастливо забываем, что христианство есть великая традиция. Она прагматична в своем соответствии динамике, такой образ жизни и мыслей вовсе не предполагает веры. Идея Бога не имманентна христианству в его зрелой форме.

Трагедия поиска метафизической подкладки морали и страдания не отрицает рассуждения о динамике. Сам образ христианской жизни с его самоотречением, внутренней концентрацией, протестом против рассеянного временного существования, идеально ей соответствует.

Думается ,мы еще не до конца отдаем себе отчет  в  той величине христианского ареала любого, современно формированного сознания, которая независима ни от вероисповедания  ,ни от сознательного знания субъекта.

Такая характерность сознания отражена и в исследовании. Оно - дисциплинарно ,по существу. Это-его родовая метка.

Если верить Хрущеву, у Сталина с Калининым как-то вышел заочный спор. Выступает Калинин и требует  капитального общего образования, всеобъемлющей культуры и широты взгляда. Речь Сталина-апология специализации. Кто прав?

Американское образование - ведь не находка 80-х.У него глубокий исторический корень. 

Вопрос ведь в одном том, что прорывный интеллект, способный открыть нам новые горизонты: ни Энштейн, ни Ньютон, ни сам Христос не в состоянии  возникнуть, как комплексный, развившийся ум без необъятного фундамента общественной дискуссии. Их комплексность лежит в синтетичности общей базы. Максвелл ,иными словами, столь же связан незримыми нитями с Бульвером, Байроном и даже луддитами ,хлебными законами и т.п., сколь с Ньютоном и британской экономикой. Из нитей этих соткано его сознание, индивидуальность же - лишь узор.

И, если мы сегодня принимаем решение сосредоточить исследование в группе, то это не означает только то, что в группе же будет сосредоточена организация. Нет, это требует -ясного баланса. Никакие идеальные, навязанные сознанию доктрины не в состоянии воплотиться в реальной жизни,мкак динамика.

Как кажется ,существование вообще определенно достижением исследования, чтобы не сказать - результатом и напряжением познания. Эта таинственная и безжалостная сила идет на любые условия его стимула, на любые обстоятельства, организующие к нему. Мор, голод, война, революция - еще не самое страшное, как подумать. Когда она не задумываясь калечит  близких. Точно так она способна и на награды. Эта сила -Ананке, само Движение. Выбранный ей субъект неуязвим до достижения. Он может стоять в центре огненной бури, но –эта буря лишь важный факт его сознания. Безусловно, она реальна. Не о солипсизме здесь речь, к тому же –в такой вульгарной форме. А об инструментальности страдания и счастья. Не об отсутствии какой- либо трансцендентности вообще, а об отсутствии ее в страдании и счастье. Я не вижу в истории зла до сего момента. Зло всегда, поразительным образом соответсвовало динамике, оно несло в себе надежду. Только сейчас оно стало рядиться в одежды добра столь успешно, что теодицея востребована. Это очевидно, что надо отталкиваться от объективно существующего. Если оно не включает в себя что-то, его не должно быть и в организации.

Конечно, человек мотивитрован. И сложным действиям соответствуют сложные мотивы. Так давайте, и включим их в систему. Стократ важнее то, что мотивы включены в саму глубину сознания, в число его связей. Вот, что необходимо развивать. Вот -действительный вектор организации.

У Америки ,между тем ,есть свой огромный задел, своя гигантская культурная роль. Широта социального взгляда. За эим - огромный пласт исторической памяти. Задумаемся об этом, перечитывая мемуары Даллеса. Они в высшей степени культурны, но той культурой, которая идет не вширь, а совершенно практична. Обстановка 20-х.Атмосфера интеллектуального пиетета ,родившая Фитцжеральда ,давшая нам островок света действительной самореализации Америки, воплощения ее в творческом чуде. Она выразилась в другом исследовании. Прагматичном до конца, но  и комплексном.

Европейское безумие базировалось на осязаемый избыток сил и было ,потому - до конца проведенным нигилизмом. Своего рода спермоинтоксикация, отравление тестостероном, за фигурами Грея и Вильгельма вырисовывается Нечаев. Российский избыток сил кажется значительно большим. Чтобы сбросить  пар, нам понадобилась громадная жертва.

Американская же традиция – в постоянной гармонии своих сил. Удивительно, что на всех перевалах находится и необходимая гибкость и интеллектуальная сила для этого. Это ,собственно говоря, до конца проведенная идея. Но опрощение обеспечивает ей в явной форме дезориентацию. Это большое искусство мысли - чувствовать за своей спиной колоссальную национальную массу. Оно взывает к индивидуальной свободе ближнего, оно до конца прагматично в этом . Прагматично настолько, что эта прагматика рождает определенный идеал.

Соответственным  образом, дезорганизации в явной форме предстоит дезориентация.

Дело начинает сводиться к частным взглядам и рекомендациям, по вопросам даже самого общего порядка вещей. Само присутствие этого порядка в реальности уже отрицается сознанием, оно относится в сверхреальную область случайности и успеха. Ожидай,тогда ударов с завязанными глазами. Как не вспомнить ту дневники Екатерины. "Я составила бы такой силлогизм - писала она - качества и характер будут большей посылкой, поведение - меньшей. Счастье или несчастье - заключением. Вот вам для примера: Екатерина II и ПетрIII".Способность управленца применять такую позицию в собственной жизни уже начинает трагично растворяться  в интриге организации.

Уместно здесь вспомнить и Ницше. Если придать воле характер уравнения со знанием, будущность наших внуков приобретает трагический оттенок. Зажатые нравственной оценкой,   нас ведут  в ад с чувством выполненного долга.

В конечном итоге же - мы все попадем в рай. И праведники и грешники. Вспомним Чапека: Бог не в силах судить, ведь Он всеведущ. Вопрос только в том ,нужна ли для того преисподняя земная? Нельзя ли нам понаслаждаться и там ,и тут.

Оценить социальную силу можно только с позиции будущего. Поверхностное образование, дефицит культуры рождают постоянный  внутренний конфликт морали и прагматизма, перманентную нравственную борьбу. Культура, пусть даже неглубокая отлична тем, что позволяет с улыбкой взглянуть на такие беды, она оправдывает действие пережитым историей опытом, самой природой вещей. Делает историю важной частью живого сознания.

В определенном смысле - мораль один из наших автоматизмов. Ее естественное исполнение обеспечивает адаптацию. Способность внутренней организации к комфортности ее нормативов представляет их определенность безличной. Это - всегда совершенно индивидуальный комплекс, он весь в потребностях самореализации, это постоянная уравнения, она задана нам без нас. Парадокс ее в том, что мы до конца дней своих не в силах вскрыть все многоцветье и безграничность собственной нравственности. Всегда необходимы обстоятельства для того, чтобы ее определенное качество проявилось. Мы потому и пытаемся охватить людей по мелочам их нерадикальных поступков, наша эмпатия потому и не сверхчувственна, а аналитична, что характер –есть истинная мораль. Его нормы всегда сложнее категорических, они несут в себе глубокий конфликт общественного с реализующим его персональным!

Из этого противоречия и рождается культура-почва Движения.

Поэтому бессмысленно внушать себе ценности. Какими бы мерзавцами мы бы себя не чувствовали - по отношению к Движению мы всегда правы. Нас не одушевляет сегодня идея республики и за демократию мы не готовы с радостью на костер - не потому, что мы устали и изверились. А потому, что мы устали и изверились в этом.

Потому, усталость сейчас не означает упадок Рима, что в ней есть живое зерно, и оно прорастет. Нам только необходимо действительное осознание. База данных переросла рефлекторность.

Свобода версий - это вся вариационная толща генетики. Прогресс есть давление массы. Почему людей стало больше, а Спиноз меньше? Они есть, просто изобретают велосипеды, либо ушли в исключительно личное. Мода,друзья,это важный фактор злодейства. Поменяйте ее с Бэкхема ,и нас ждут золотые горы. Даже мой Ворд знает, как он правильно пишется. И он, бедняга ,не жаждет изменений. Ему тоже не хочется стать новой версией.

Мы даже не представляем ,какие катастрофы ждут нас, застынь мы на сегодняшней точке. Изменения в бессознательном коллективном будут апокалиптичными. Автоматизмы перестроятся под нехватку, что это значит для социального, для нравственного здоровья -нельзя даже предугадать. Мы жили в Золотом веке. Мы создали под него довольно бессмысленную модель. Движение столь благо, что ограничило нам ресурс под ее стабильность. Мы вынуждены поумнеть .

С другой стороны кто опишет всю полноту достижения, которое несет нам будущее? Такие прогнозы никогда не сбываются, не только в силу громадности массы. Но из-за действительной бесконечности вне нас.

И все это мы можем потерять так легко и походя в силу беспочвенного страха социальных смен. Знак равенства между стабильностью социальной структуры и социальной системы сгубил не один десяток обществ. Но у нашего просто нет возможности погибнуть. Потому, что отсутствует шанс возродиться. Мы именно обязаны выжить. У нас нет другого пути. Мобилизация, потому ,неизбежна. В какой форме она проявится, кто заплатит ,в конечном итоге львиную лепту-это и будет будущая история. Головке главное осознать, что пока еще она в том выгодном положении, когда ей не надо  ни за что платить. А необходимо только –новое качество.

Но с кого содрать плату - действительно важный вопрос. Сосредоточение исследования в группе и окультуривание элиты базируется на вариационную массу. Собственной сытостью она подпирает революции на вершине. У нее так же невозможно отнять просперити,как вытащить из под снежной шапки Эверест.

Остается только "правильное" решение расового вопроса. Подкрепленное самой историей. Достаточно лишь вернуться к ее руслу. Засыпав новейший канал со всеми его шлюзами и сооружениями ,как инженерную ошибку.

Откуда ,вообще, взялась убежденность в заговорщической верхушке?

Начало ее объемного проникновения в общественную мысль следует отнести к 50-м.Основой для него послужило совершенно загадочные действия западных правительств послеверсальской эпохи, и специфическое поведение Англии и США в войне.

Ревизией привычных концепций истории начинается ,собственно ,ревизионизм во всем: от биологии до космологии. Общность идеи ,во всей ее болезненности в нескольких словах: за системой и ее идейной надстройкой стоит секта ,независимых в своих действиях лиц.

Споры между ревизионистами идут , в основном, по поводу наименования этой секты. Ползучая подмена собственности ее управлением, структура распределения национального богатства в Америки и т.п. дают питательную почву их самым широким размышлениям.

Истероидность подобного взгляда связана в познании с такой важной концепцией, как провидение в истории вообще. Как телеология[xxxi] в ее отвергнутой мыслью форме. Действительна ли цель Движения?

Тождественны ли Движение и прогресс?

Отсюда, истеричность ревизионизма не лишь по форме, но по природе. Он прячет голову под подушку не только от причин катастроф ,но, главное - от самой их возможности.

Кроме того, он –дискретен по существу, он специально национален. Точно так ,голландским наци ,при всей обширности их личного интереса, не удавался агитпроп в массах, как сегодня истерику русскому сложно договориться с американским. Казалось бы у них общая идеологическая база: "Протоколы сионских мудрецов"(ладно-ладно фактологическая).Но в монолите присутствуют трещинки. Истерик американский размахивает "Завещанием Петра Великого"( каково! Он признает его Великим).Русский же –"запиской Даллеса". То, что все три основания вымышлены ,что ,при все красоте и эстетике убеждений, базироваться в них можно только на реальность- в явной форме определяет их действительную природу.

Маргиналы - одна из бессознательных политтехнологий. Они призваны в мир не попыткой его оживить и призвать к размышлению; но одним из методов навеять ему сон ,уже переходящий из сладкого в смертельный.

Они - не расисты, а живая антитеза расизму, не –националисты, а - проклятие национализма. Самое страшное, что они помогают сделать относительной ценностью -патриотизм, они придают ему релятивистский характер. Заставляя в критические моменты думать не о поступках, а их причинах. Между тем, патриотизм, национальные краски сознания - это одно из основных противоречий, найденных человечеством для Движения. Источник концентрации на нем . Чистоте родника будет уместно пропеть дифирамб позднее, рисуя за портретом момента украинский пейзаж.

Маргиналы - не противники Атталли, а его передовой отряд. Это ищейки, которых мнимые консерваторы пускают впереди охоты, чтобы выведать настроения зверя.

Уф, теперь мне незачем упрекать себя в узко понятом юдофильстве. Еврею сложно настаивать даже на шарообразности Земли - в определенный момент и это имеет характер интеллектуальной провокации. А ведь это дополнительное противоречие! Глубина сознания и определяется широтой и сложностью его противоречий.

Явная их созерцательность объективируется, воплощается в реальность личной подкладкой социального и национального. Так, кооперативная мотивация волшебным образом и делает нас определенными, отдельными, в высшей степени индивидуальными - людьми.

Перефразируя Сократа, я вообще бы сказал о себе, как арифметическом среднем, что ,во -первых, благодарен Богу за то, что я –еврей, во-вторых, за то, что я еврей русский, в- третьих же за то, что я –украинец. Амбивалентность такой самооценки мне кажется очень продуктивным противоречием.

Коллектив воспроизводит раздражители, не сравнимые с остальными по силе. Извечная загадочность папуасов ,их очевидная схожесть нам по сути, при громадной разнице внешности, это мистика обыденного демонизма. Папуас может быть очень мудр ,но не в силах быть умным, пока противоречия внепапуасской Ойкумены не доберутся до него своим вызовом. В обыденном - мы точная калька папуаса. Именно  стандартность обыденного, историческая сверхобычность взывает к его сложности. "Ну и что? - казалось бы - Еще один Наполеон". Все же нам удается спасти стремления. Их индивидуальная мелочность обманчива, т.к. наше обыденное - системно. Имея дополнительную степень трагедии, еврей полезен человечеству. И на том можно было бы поставить точку. Не обладай ум ,в своих развитых формах, способностью искать брошенные кошельки. Он лжив в таком своем проявлении, в первую очередь глубоко персонально. Значимость сиюминутного успеха отрицается его возможной полнотой. Именно полнота самореализации – и есть настоящий вызов. Но она, действительно, невозможна массово. У нас пока нет ресурса для такого ее воплощения.

Потому самореализация и несет сверхчеловеческий оттенок, что она конкурентна.

Давайте только за деревьями видеть лес. Острота момента в недопустимости новых исторических экспериментов. Кажется, только импотенты способны сегодня к ним призывать. Действительно, у них нет детей, значит не будет и внуков.

Вариации истории могут проявляться сейчас только  в узких рамках. Призывать к системному апробированию сегодня есть варварская, остро кошельковая революционнсть. И, действительно, Атталли консервативен лишь по внешности.

Нам нужно новое качество, чтобы ответить на вызов. Вернее, старое качество. И в этом -все здоровье консерватизма.   

Наш современный управленец может быть сколько угодно силен в бюргерских битвах, мы должны быть благодарны быту за то, что его сложность поддерживает интеллект хотя бы для воспроизводства. Беда ведь не в том, что житейская мудрость есть отрицание познающего ума. А в том, что эта мудрость-способ синтеза познающих сознаний. Управленец – личный элемент безличной организации. Ему стократ легче сегодня, потому что от него и требуется сама организация. Частности управления - есть фабула истории, с ними справится рефлекторность.

Хотя даю сто за рубль, менеджмент поразится своим успехам, подкрепи он себя глюкозой общей культуры. Включи он в организацию  соответствующую моду, то даже на этапе тяги, еще до абсорбции , эффект будет колоссален. Одно это уже придаст  столь новое качество, что рывок станет необратим.

Все слухи о заговоре имеют общественный резонанс лишь по той причине, что  головы смирились с необходимостью осознанной организации. Обществу стала не по карману в ней рефлекторность. Нам больше нечем оплачивать случайности.

Идейная одушевленность - сладкая вещь, за одно ее переживание можно сложить голову. Другое дело, что ей еще предстоит прийти к нам. Дезориентация всегда конечна. Усталость проходит после отдыха. Золотой век, ласковое прекрасное Солнце - вот ,как представляется жизнь моего поколения. Но то была фаза накопления сил. Противоречия в сознании бывают и избыточны. Если это не приводит к оцепенелости, то легкая усталость лишь позволяет вычленить из них основные . И разрешить их.

Мы традиционно связываем с частной инициативой ту область глубоко личного и сверхнапряженного, чем объедаются сладкоежки в пути .Фанатизм выживания поставляет множество целей. Нам противостоят сегодня не только и не столько конкурирующие общества, сколько вся Земля с ее граничностью. Культура –вовсе не идефикс ,не качество бюрократического церемониала, а база творчества выживания.

Все изящество современного ограничения свободы - это еще и огромный культурный факт.

В конце концов времена Архе[xxxii]-эпохи сверхнапряжения. Тацит соседствует с римским мимом, серебряный век - порнографией и опереткой.

Маргинальная культура неизбежна, да она и просто нужна. Но кому пришла в голову мысль превратить ее в основной тренд? И как он смотрит теперь на то, что его собственные дети не готовы к вызову истории, что их будущее подорвано идеей, казавшейся такой практической, такой верной?

Смелый эксперимент ,который мы поставили на собственном обществе, был ,в действительности, его внутренней мерой счастья. Стереть все перегородки, добиться общности содержимого холодильника! Но культура - не холодильник. Это просто культура холодильника. Миллионер держит там не "Дом Периньон", а апельсиновый сок, потому, что он настолько культурен. Но ничто не мешает ему держать в нем "Дом Периньон", кроме бесспорности его этики. Масса не прибежит к нему с инспекцией. Миллионер, который тайком кушает груши - это пока еще недостижимый идеал. А вот Светония ему в голове держат мешают. Ему вообще предписали кроличью базу данных. Недаром, русский в Америки самоощущает себя суперменом. Он моментально перестает читать-ему это уже не нужно для достижения. Но, все равно, улыбчиво сверхчеловечен.

Культура, действительно, не столь важна личному успеху, как то кажется. Он не может обойтись без нее лишь при господстве в обществе определенных настроений. В том-то все и дело, что достижение личное - общий факт. Мало того, что обеднена жизнь людей, они не способны принимать общезначимые решения.

Соответствующие моды и настроения соответствуют эпохам динамики по самой природе решения. Она же нетехнократична насквозь. Решения поднимаются из такой глубины, которая не поддается взгляду. Как глубоководные чудовища из Марианской впадины всплывают к свету сознания наши решения. И, чем быстрее должна быть реакция, чем сильней цейтнот ,тем меньше мы можем определить то, что в нашем сознании послужило основанием мысли. Мы никогда не сможем проследить ее до ядерного распада или Галльской войны. Но, чем больше данных присутствует в сознании, тем решение вернее, но, главное - социально, общественно правильней.

В, конечном счете, культура есть бессознательная база данных, она лишь прикидывается этикой. Культура обеспечивает Отражение. Она позволяет реализм глобального выбора, его действительность происходящему на самом деле. Скованное сознание –патриархально. Оно может быть сколь угодно изощренно мудростью, сколь угодно адаптировано к интриге коллектива, но мир видится ему перечнем выдумок. Оно и будет за них держаться до конца, потому что не знает собственной выгоды. Сколько властителей, сколько ищущих власти споткнулись об этот камень. Неужели мы не можем убрать его с дороги? Ведь его на ней уже не было.

У маргиналов  есть масса отличительных признаков. В наукообразной версии один из них -неуемная тяга к сравнительному языкознанию. Должен,кстати,заметить о себе лично,что не отношусь к числу  презирающих аутсайдеров. Я настолько убежден во всеобщем равенстве людей по природе, это до такой степени вытекает из моего личного опыта, что для меня  уже почти - предмет веры. Другое дело, проявления.

"Фонема "ма" в слове "ведьма" есть признак еврейского матриархата" - и застывший взгляд, остекленевшие зрачки. Мысль бьется в инструменте,но не видит реальности выхода.

Но ведь точно так бьются за кошелек и вполне консервативные теории.Если аутсайдерам, по их качеству проповеди на обочине, свойственна хотя бы некая одухотворенность, то официоз коснеет в безвыходности. А, по качеству человеческого ума к свершению, к интеллектуальному дерзанию, он начинает смотреть на обочину с надеждой. Наше исследование маргинализуется на глазах! И это страшно. Это настолько очевидное следствие кризиса менеджеров, культура которых уже не первый десяток лет гордится собственной маргинальностью ,что скоро  массовая ненависть к Коэлье и  Ушеру разрастется до их побоища. Бредбери ошибался! Это не книги надо будет прятать от обездоленной толпы, а забравших у нас всякую надежду сверхчеловеков.Это сегодня Си -си - пи - си – сверхчеловек. А, понюхай он дуло пистолета? Погромим их, и дружненько в пещеры. Не думайте, не обольщайте себя надеждой, что головка нанимает Си – си – пи -  си, что бы мы были болванами! Он им – нравится. Это их культура. Это вся их культура.

И это страшно. Очень страшно.

Историку, изучающему наше время в будущем (дай Бог) совершенно ведь все равно: истеричен ли автор "Почему Россия не Америка", считающий ,что Александр сражался с Цинь Ши Хуан-ди. Или консервативен Киссинджер, убежденный ,что римский цезарь обладал божественными атрибутами ,как фараон[xxxiii] –да сколько таких примеров. Опрощение, как раковая опухоль начинает с общественных дисциплин, но ее метастазы -уже во всем исследовании. Они захватили сферу самого воспроизводства технологии, а вы спрашиваете: откуда кризис? Не может "импорт мозгов" заменить их собственную фаршировку. Это же – парадокс, это ведь  всякое отрицание глобализации  по существу. Кто же вас будет вызывать к конкуренции, обессиль вы до безжизненности конкурента? А крест на глобализации в наших ,сегодняшних условиях - это вообще уже массивный крест на братской могиле. Но и ,потом, ведь такой способ –временный. Откуда дальше мозги-то черпать будем? Русские уже все в Си – си – пи - си. Их острая мечта сегодня –не отличаться от американцев .Они-народ великих талантов, всегда умели догонять .И скоро превзойдут по Си - си - пи - си Америку. Вот какие мозги вам придется импортировать в следующем поколении!

А ведь Америка-то уже - все мы. В том буквальном смысле, что этот стержень мировой стабильности придется поддерживать всем и любыми мыслимыми действиями. Так случилось .Это уже история. Полувиртуальная стабильность представляется хрустальными висюльками на бумажной люстре. Подожги ее, они посыплются -то, конечно, в разные стороны. Но все разобьются. Никто не против такой экономики. Она открывает индивиду сверхвозможности. И американская гегемония вполне корректна. С ней можно было бы смириться. Не ломай Америка в каком-то целенаправленном безумии саму базу, саму основу этой экономики одновременно с ее тщательным и весьма силовым, кстати сказать, продвижением.

Консерватор сегодня к культуре вынужден.

Уже ,и вправду ,не поймешь: где консерваторы, где подрывной элемент? Как в Союзе перед распадом: об этом спорили все. И это тоже - очень серьезный признак.

Нам нужно всем меняться, и евреям, кстати, в первую голову. Нас (евреев, в данном случае) захватывает волна какой-то странной азиатчины. Защитный рефлекс тысячелетней войны развернулся вовсю уже после ее последней и выигранной битвы. Удивительно, что во время сражений нашим оружием была как раз широта взгляда и глубина европейского ощущения. "Вот - вот, антисемитизм - благо" - скажет антисемит - "Я всегда готов помочь. Не изволите ли костер? Могу предложить также уютненькую дыбу  с печей  под пятками."

В одном фантастическом рассказе инопланетянин - брр, какой, считал землян неглупой расой. "У меня есть много землян друзей" - говорил антисемит, тьфу ты, инопланетянин .

Евреи инкорпорировались. Антисемитизм ушел в сферу личных предубеждений. Он уже не силах реализоваться, как инструмент. Его тотальность – история. А ведь евреи себя никогда не ощущали сверхрасой. Но их только подозревали в сверхвозможностях. Неужели это ответ: опроститься? Неужели, вызов был именно в том?

Значит, и здесь необходима осознанность организации. Кажется, Бен - Гурион как-то вспоминал о Жаботинском в таком ключе, что "не идущая к лицу еврею рыцарственность" делала Жаботинского  некалиберной пулей в обойме. Почему еврею не идет рыцарственность? Мой отец, например, истинный  Баярд[xxxiv].Он классный боксер, мастер спорта. Среди немногих его рассказов(он очень сдержан) бой на Универсиаде Союза: "Жид, а как боксирует! Любо посмотреть". Не знаю, подстегнуло это его или озадачило. Бой он выиграл. Но, может ,соперник был слабоват. Советы Ремарка в действии. Дыгат[xxxv] ,воплощенный в реальность. Хотя мой отец не читал ни Дыгата, ни Ремарка. Так сформирована индивидуальность европейского еврея, что внутренне я этим горд и готов к рекламе такого факта. "Вот,мы изменились. Мы хорошие инженеры, но , окромя работы, разбираемся лишь в мулатках. Мы с тобой – одной крови. Ты и я".

Наверно, Бен-Гурионова обмолвка относится к тому культурному полю, которое из сознания уже выключено. Но оно продолжает расти в бессознательном. Значит ,необходима приложить противоположную силу. Не искать ее вовне (к тому же это - уже мазохизм) ,а найти в себе и приложить.

Национальный вопрос, вообще, таков, что нравственная позиция в нем соответствует психическому здоровью. Это тоже - одна из наших реализовавшихся надежд. Сверхнапряженность ожидания политкорректного чуда пронизывает сознание.Лас Касас[xxxvi] только диагностирует заболевание. Но уже через столетие диагноз становится инструментом борьбы. При Генрихе IV Сорбонна преследует иезуитов, как диких зверей ,живописуя колонизаторское безумие. Уже 20 миллионов жертв! Правда, это еще в малой степени относится к самим несчастным. Почтенные мужи предполагают только ,что такой режим иезуиты хотят установить  в самой Франции. Со временем динамизм все напряженней. Английские запреты на работорговлю, дипломатия, конвенции, и , наконец – Революция. Расы уже априори, до любого опыта, определены равными. Рабов то освобождают, то закрепощают снова. Восстание на Сан - Доминго. Все это важнейшие в нашей памяти этапы  борьбы. Не французской, не внутриполитической, но постепенного оформления мечты и ее победного похода в реальность. В следующем веке Францию упрекают в расовом нигилизме. Это-общее место. Все мулаты, все метисы самых невообразимых цветов и сочетаний благоденствуют во Франции. Джек Лондон описывает это в одном рассказе, в другом же меланхолически замечает: "Французы - неумелые колонизаторы". Релятивизм не пошел Франции на пользу. Все подвиги Легиона, весь не придуманный героизм фронтира обесценивается усталостью. Но вызвана ли усталость идеологией? Или,напротив, усталость вызвала идеологию к жизни? Напомню ,только ,что 48-й год проявил все причины и качества грядущего  упадка. Легион создан раньше. Французский офицер отмечает в дневнике, что ,после штурма одной алжирской деревни, оттуда вывезли несколько возов туземных внутренностей. Но - рождаемость падает, нация сверхцивилизуется. "Почему вы так страшитесь Германии?" - спрашивают начальника Генерального Штаба уже после Версаля, по окончанию выигранной войны. "Я только отдаю должное рождаемости в собственной стране. "Упадок Франции - это опять-таки общее место после Версаля. Гитлер посвятил ему свои лучшие страницы. Во всей титанической массе его логореи[xxxvii] , саморазложение Франции обсасывается ,как лакомая кость. И так и эдак. И в связи со сверхцивилизацией, и в связи с культурой. Шпеер ,году в 43-м ,как-то замечает ему ,что французский художник ,на удивление, пользуется большей свободой ,чем немецкий. На ежегодном Салоне выставлены кубистские картины и прочий модернизм. "Ничего - удовлетворенно урчит Гитлер - пусть себе разлагаются".

Нетрудно заметить, что здесь –нет никакого упадка. Разложение отсутствует. Расовое единство идет рука об руку с социальным по каким-то иным причинам. Усталость - да. Она очевидна. Французы с такой бесспорностью устали от собственного государства, что понадобился гений де Голля для национального согласия вновь собой управлять.

Вовсе не только евреи, и уж точно – не  коммунисты заразили Америку расовым этикетом. Хотя, конечно, роль евреев сложно переоценить. Но они лишь только выполняли роль рупоров надежды. Они оглашали потребность в массы. "Я посадил сегодня одного белого, одного еврея и одного негра" - заметил судья эпохи борьбы за гражданские права. Евреев не причисляют уже к белой расе! А кто виноват? "Сами же вы и виноваты".

Между тем, еврей был даже в Кабинете министров Конфедерации. Евреи были и в Ку –Клус - Клане. Да и, вообще, монолитность еврейской идеологии сильно преувеличена в массовом сознании. Чего стоят хотя бы евреи из "Черной сотни". А ведь это -известный, давно муссируемый в публицистике факт. Да и не смогли бы евреи перевернуть с головы на ноги (с ног на голову?) огромную Америку, не смирись она сама с этой необходимостью, не овладей ей самой эта прострация усталости.

Значит ,все-таки идеология? Значит это –она внушает нам усталость, сковывает смертельной оцепенелостью народный организм? Америка, уже сто лет как использующая антиколониальную догматику в политической борьбе. Америка, шедшая даже на практические доказательства собственной нравственности (подарила свободу Филиппинам) во имя абсолютной победы, напоролась ,наконец, на собственные грабли?

Пророком древние иудеи называли личность, предсказывавшую беды и катастрофа. Он не вещал будущее, этим занимались предсказатели, а только указывал на гнойник. Боюсь оказаться, потому, пророком. Лучше уж просто –это будет плохое, неправильное предсказание. Но ведь скоро афроамериканцев начнут громить. Это не от них нужно ожидать погромов, а их станут душить в гнездышках. Я  как могу внимательно отслеживаю ситуацию, и из самых неожиданных источников, потому не выдаю желаемое за действительное .К тому же мне ведь лично того совсем не хочется.Баба Яга-против! Афроамериканцев, Си – си – пи - си, весь этот тщательно выстроенный интерьер былого общего счастья начнут бить народной дубиной. Скажете, американцы слишком изнежены? Японцы тоже так думали. Перед нападением на Перл - Харбор.

Мы слишком дорого заплатили за осуществление собственной мечты.

Нравственность не коренится в априорном Абсолюте. Она дана нам уравнением ресурса. Причем, ресурс - не оперирует идеологией,это слишком упрощенный взгляд. Одновременно могут сосуществовать идеологии не просто взаимоотрицающие и противоборствующие, но ,истекающие из разных стадий осознания, как дым от ладана. Они - результат различных фаз организации. Соответственно - разные ее концепции.

Нет ничего более нравственного, на мой взгляд, чем тот факт, что певичка не должна продаваться после концерта. Она должна уезжать домой на собственном лимузине. У нее должен быть заработанный штат слуг, купленная на собственные деньги болонка, самостоятельно оплаченный замок, раз уж без этого певички не могут жить . Но кто подумает, что это значит для общественной нравственности? То ,что певички продаются – она же? Значит , у нее есть градации, значит динамика сверхнравственна, она стоит на позиции в моральном отношении столь высокой, что именно ее обеспечение и означает внутреннее здоровье. Это вовсе не технократизм, это не сталинщина. Это -ужас. Концепция не может быть аморальна. Ведь мораль-это живая душа организации. Лишить ее морали ,значит –выпить из нее душу.

Поменять инструментарий - вот в чем состоит сегодня осознанность организации, именно в осознанности действий сегодня и проявляется ее рефлекторность.

Наша модель несовместима с динамикой, в этом ее генетическая болезнь. Отсюда и растущий расизм, несчастные люди просто чуют беду, общество наделено фирманом осязать ее порами. Мы бессознательно сопоставляем с ней модель старую, самые страшные катастрофы которой обеспечивали уверенность в завтрашнем дне до такой степени большую, что мы уже мечтаем о таких катастрофах. Психология эпохи индустриальной ренты сегодня невоплотима. Нация не сможет стать солдатом, ей помешает улыбка. Но мы готовы придумать себе причины, мы способны изобрести новую природу солдатчины. Лишь бы стать похожими на то счастливое время, когда мы развивались. Когда каждый день начинался с надежды.

Абсолютное воплощение мечты лишает человечество будущего. Столь полная реализация идеи счастья доказала ее не присущность Движению. Всеобщее счастье не имманентно ему.

Кто же должен быть счастлив?

Человек в сложном обществе избавлен от всех достоинств раба, его мотивы не исчерпаны страхом. Работоспособно ли мобилизационное общество, исходя из критерия динамики? Не способно ли оно еще быстрее сожрать ограниченный ресурс? Но,быть может , мобилизация мобилизации - рознь. Расизм в его развитой, в его "закрывающей" форме есть самоотрицание самого расизма. Как и любая моральная концепция –он всегда глубоко экономически прагматичен. Как и расизм зоологический, он так же вырастает из экономики сегодня. Ведь это, по странности, и глубоко религиозная концепция. Лейбниц основывал свою теодицею, т.е. оправдание Бога, на глубокой причинности страдания. Может мы , и вправду, никогда не страдали, но обязательно будем счастливы? Метафизичность Зла отрицается самой возможностью Движения. Концлагеря, подвалы ЧК и инквизиции - такова неполная плата  за сознание .

Все социал-реформистские концепции базировались на сознание бесконечности ресурса.

Таков был взгляд. Таково было время.

Невозможно лишить продуктивную часть человечества причитающейся ей из копилки доли. И не будем спорить :продуктивны ли арабы или негры? Почему у них нет ни одного исследователя? Почему колоссальные ресурсы ,вложенные в образования их молодежи, оказались выброшенными на ветер? Или -  полупродуктивны китайцы, им надо смешать по порядку тысячу веществ, чтобы получить порох? Способны ли они воспринять научное сознание в его интенсивной форме? Или и с новым методом продолжат и дальше кропотливо смешивать вещества?

Мы все равны. Мы все равны абсолютно. И, если мудрое Движение на время ограничило нас, то лишь для того, чтобы значимей была конечная победа единства. Усилие мысли, ее способность преодолеть ради будущего даже самую комфортную концепцию и дает сознанию его жизненную силу.

Как я могу считать негров низшей  расой, когда без них бы не было Пушкина? Воплощенного Ангела, пропевшего нам мелодии сверхреальной жизни.

Как я могу считать полунизшей расой китайцев, чей поэт оставил нам "Фею реки Ло"?

Насчет национальной принадлежности арабской литературы я ,правда, готов поспорить. Но даже у арабов, даже у кавказцев есть, наверное, что-то хорошее. Шучу. Мы понимаем их. Они сейчас в таком периоде своего национального роста, когда всё им не так и все не так. Они сверхамбициозны по сверхсиле своих энергий. А может быть,они чувствуют усталость в нас, чувствуют дряблость, как волки ощущают страх? Может наши концепции воспринимаются по очевидной практичности их ума - знаком старости и распада?

Стало быть ,реализм  сделает нас друзьями.

Нам надо , действительно, объединиться на миг в своем собственном продуктивном по обстоятельству мире. Белый человек, Пукка-Сахиб, реанимированный в сознании на мгновение, для последнего рывка, для окончательного исчерпания боли.

Нам надо подкормить Движение страданием напоследок, иначе тяга к толерантному компромиссу отбросит нас назад навсегда. Без возможности подобраться снова к поставленной на такую высоту планке.

Да и не такое уж это страдание - увидеть мир таким, как он есть на самом деле.

Здесь можно вспомнить бессмертную Чаяновскую формулу о естественной границе продуктивности трудовых крестьянских хозяйств. Перенесите ее на общество патриархальное, стремящееся быть патриархальным ,борющееся за свою патриархальность, и вы увидите, что его организация может быть стократ стабильней навязанной интенсивности.

Распря в том, кого брать в это "белое братство". Беда-то та, что любая, сколько – нибудь реалистичная концепция, по какой-то дикой связи автоматически становится русофобской. Интернационализация  сырьевых ресурсов? Начнем с России!

Болезненность такой позиции в том, что ее основной рупор – дитя и российской культуры, и российской сверхпродуктивности. Бзежинский очень похож здесь на Розенберга ,хотя не признается себе в том никогда. Причем, он и антисемит поневоле, хотя опять-таки не ощущает этого. Россия есть одна из интеллектуальных Родин человечества. Она не меньше живет в самой душе развившегося ума, чем Франция, Эллада или Германия. Ссорить с ней евреев - это антисемитизм, но это значит еще и оболванивать их, что есть антисемитизм в кубе.

Никто из живущих не виноват в том, что ни Грузия[xxxviii] ,ни Магриб, ни Конго не присутствуют в сознании так определенно. Никто и не в праве отнимать у человечества последний кусок, чтобы уже сегодня, уже сейчас вознаградить их за былое безвременье. Будущая полнота ресурса вознаградит всех.

Мы изобретаем сегодня порох через поиск философского камня. Нам суждено либо увидеть мир таким, каков он есть, либо расплакаться от потери иллюзий. Миражи всегда исчезают. Хотелось бы, чтобы он растворились  осмыслением, а не в конце, ведущего к ним пути. Универсум, личностный абсолют достижим Движением, это не кодифицированный перечень, но внезапное состояние свободы. Есть ли Бог или Его нет -вот главный вопрос нашего времени, его смысл и трагедия. В грядущей полноте сознания нет места моральному мотиву, оно ,вероятнее всего - несоциально. Не значит ли это, что страдание ,вообще, вне морали? Или же, напротив, столь же относительно? Один лишь путь к чуду лежит в рацио, его  достижение же есть состояние. Вопросы безответны до  его наступления. В конце концов - состояние,это только определенная организация. Бессмысленно задаваться теми вопросами, ответы на которые в него не включены.

Состояние определенно ресурсом. И до индивидуальных частностей, в том числе.

Ожидаемая полнота сознания  технологична по природе Движения к ней. Она результат технологического скачка ,и не связана с личным усилием или личной системой. Ее достижение, вероятно, отменяет сами критерии кооперации, освобождая от ее иллюзий сознание. Кларк предсказывал грядущий сверхдекаданс. Охотников на летающих птицах. Но он ошибался! Нас ждет нечто ,выходящее за рамки обычного, а ,возможно ,и –реального, и - земного. Коммунизм? Сверхреальность? Синтеза! Синтеза требует ум.

Мы расстаемся с Сократом без улыбки, мы не отпускаем его руки.

Но расставание неизбежно. Кого мы встретим, вступив в Рай?

Одно могу сказать: мы вступим в него вместе.

Тысячекратно важно понять, потому, какова в историческом моменте роль Украины.

Осознав действительные задачи, поставленные перед ней историей, мы можем убрать из рефлекторности трагичность.

До сих пор нация только размахивала кулаками. Весомость реальных   достижений ,при таком подходе, говорит об ее гении.

Жить в реальном мире - значит смириться с его,  устройством. Национальное развитие, как система взглядов и чувств - вообще перформенс, только начинающий раскапываться нами. Как динамичны бы ни были идеи, сопровождающие нацию в человечестве, как не приходилось бы себя ,порой ,убеждать в живой истинности и ценности национального -оно единственный путь самореализации. Человек не способен подняться над национальным, поскольку не в силах подняться над самим собой.

Национальное – есть синтез в психике всех ее жизненных условий.

Причем, здесь нет надрыва, драматизация - не неизбежна. Именно обыденая мудрость определяет верный стереотип. Национальное отражается в психике в его истинных целях.

Нет никакой сублимации в пересаженных ростках. Они - столь же представители качества национальной экспансии на чужой почве, как если бы восходили на собственной.

Национальный подъем глубоко реалистичен. Точно так, как мы научились не стыдиться состоятельности, видя в чужой собственную стабильность, нет ничего стыдного в конкурентной победе народа.

Национальный возраст и, соответственная ему резистентность и экспансия – гениальная, хотя и столь оспариваемая гипотеза Гумилева, для меня - убеждение. Ведь я вижу ей подтверждения в каждом шаге моей собственной Родины .

Украинцы, и вправду, совсем иные, чем западные их визави. Но отличие здесь не в культуре, а усилии.

К какому бы сроку не отнести наше рождение - мы еще очень молоды.

С другого взгляда - такого необъятного страдания не пережила бы, наверное, ни одна другая нация в мире.

Таких гекатомб жертв, таких чисто материальных потерь ни одна европейская страна не несла.

Потерь, обширных настолько, что нам приходилось три раза почти все начинать сначала. И это не считая избыточного числа бед "обычных" для  истории. Если мы сегодня – европейская страна, если мы с такой историей имеем современную экономику и социальную структуру-это признак национального гения.

Все это, может, и вопрос убежденности, как связь обстоятельств и молитвы.

Но ,кроме национального возраста, у Украины есть еще один европейский козырь-это ее ,нерастраченный до конца крестьянский потенциал.

По сути дела, вся наша посленэповская история была динамикой сознательных и полусознательных "огораживаний". Но, то ли производительность  индустриального труда была настолько высока (шутка).То ли легенда чернозема требовала концентрации,но мы сохранили еще огромный крестьянский резервуар, из которого нация может черпать силу.

Больше того - городская масса и значительная часть элиты-горожане в первом поколении.

Этот задел огромен. Высокопродуктивное сельское хозяйство нуждается разве что в половине нынешнего населения деревни.

Почему так важен нам этот ресурс?

Во - первых, и это не главное, адаптация крестьянина к городу высвобождает значительную энергию. В динамичной системе она может быть очень дельно использована для развития. Энергия эта столь сегодня драгоценна, что мы не можем позволить ей теряться. Необходимо осознанно влить в вены общества каждую ее каплю.

Основное же - в психологии крестьянства, в его неосознанной сверхпродуктивности.Я далек от народничества, тем паче - от  апологии "рейхсбауэру". Я, напротив, прошу воспользоваться моментом, чтобы подстегнуть динамику.

Несовершенства крестьянина очевидны.

Оскал патриархальности слишком отталкивает исследователя, чтобы он рекомендовал верно. В крестьянстве и полукрестьянском элементе города есть та живая сила,которая дает Украине шанс рывка. Они делают нас столь непохожими на соседей по социальной структуре, оставляя выгоды общей ментальности, типа экономики и культуры.

Мы значительно динамичней конкурентов в потенции. Одних - за счет ресурса исторического и культурного, других - патриархального резервуара.

Крестьянская и полукрестьянская масса есть национальная экспансия в потенции.

Крестьянское море обладает еще и той силой, что практически имплантирует здоровую психологию обществу. Тропы патриархального сознания, вырвавшегося на свободу, быть может весьма негуманны, даже нереалистичны, но в них - бездна динамики. Крестьянская психология в городе - это психотип развития, это матрица постоянного поиска и  беспокойства  .

Отсюда –демонизация конфликта старых и новых горожан. Его причины, в большой степени, те же, что и у антисемитизма. Бюргер борется за ресурс, создавая моральную норму. Вне ее он в проигрыше без сомнения. Но и, прячась за нее, он только оживляет энергию агрессора.

С другой стороны, широта городского слоя  ,с его еще советским универсалистским образованием, служит необходимой подпоркой, позволяющей скачек немедленно, без затратной к нему подготовки.

Нам следует только не размениваться на низкооплачиваемую модель, расходуя по мелочам невозобновимый ресурс. Необходима интенсивная концепция. Кажется ,Украине больше к лицу некие новые ,революционные для  текущего момента идеи в области импорта рабочей силы,чем бездумное истощение собственной. Отберем у Китая рынки! А почему бы и нет? Только сначала надо отобрать у него китайцев. Психология украинца современна по существу. Индустрия - для него забытый мотив. Он весь в фантазиях новой ренты. И слава Богу. Только нам никогда так не пробиться в голову ее очереди.Чтобы выбиться из хвоста, капитал накопить можно лишь в индустрии.Быть может у китайцев с нашим менеджментом и качество будет не столь страдать, как с китайским? Нужна только действительно реалистичная концепция ввоза рабочей силы. Прагматичная по существу, но в такой красивой обложке, чтобы конкуренция удовлетворилась экономикой. Ведь,в конце концов -это гуманный акт: дать работу миллионам китайцам? И где, в какой Библии сказано, что зарплату надо платить гражданством?

Все-это еще мечты. Национально-ориентированное руководство в Украине- пока лишь надежда, это хороший сон после сытного обеда. Мы  же все видим: и целенаправленную, мягко говоря, схематизацию образования. То, истощение самой базы, на которую опирается динамика. И обескровливание технологически емких производств во имя высокоприбыльных гешефтов. Да и, просто, разрушение производственной базы. Татаро -монголы, не татаро - монголы, а беда страшная.

Но - перспективы Украины огромны. Миропорядок просто еще не стал для нас общим делом. Еще слишком деструктивен, слишком узко выгоден  лично ,в свежей народной памяти, частный интерес. На этом паразитирует ,еще не осознавшая себя головка .Но таков всегда ее родовой крик.Самосознание ее в Украине на удивление динамично.

Амбивалентность украинского чиновника почти шизофренична. Ему судилось решать в динамике задачи, концепция которых негативна. Больше того Украина это "не экваториальная Африка"[xxxix],в ней востребован профессионализм, по крайней мере определенный. Культ образования вошел в геном.

Сочетая позитивизм с явно нигилистической подкладкой мотивации, чиновник погружен в такой океан расчетов неопределенности, что ее величина покажется визави из Огайо невыносимой.

Но ведь это - новый культурный тип! Если сегодня его потенция почти целиком уходит на увязку взаимоотношений, то, при дельной формализации ,она может реализоваться в сверхпродуктивность.

Хотя ,правда и то, что украинский чиновник - еще больше коммерсант по натуре. Система произвела такой отбор естественно.

Мы притерпелись к негуманности. В наших условиях, развитие государства означает фактически рост морали. Нравственные ожидания, накопленные людьми огромны. Они сильны настолько, что обгоняют действительность .Но это - высокая иллюзорность.

Нам, действительно ,суждено стать первой нацией Европы, будь мы реалистичны в анализе, действительны в общем взгляде, но немножко безумны в планах, отважны в экспансии, представляющейся сегодгя самой душой нации.

И это вовсе не схоластика, пусть и возвышенная,но ,оторванная от Украинских реалий. Это - будущее. То есть то, что будет.

Ведь, конечно же, "важны лишь возможности, не намерения". Противодействие предстоит развитию. Многое из того, что у нас дома плохо - результат внешней конкуренции. Но дело все в том, что ее силы не кажутся мне бескомпромиссными, по крайней мере к Украине. Действительно национальная позиция, по парадоксу, может изменить знак на комфортный.

У нас есть задел для этого во внутриполитических успехах. Демократия в Украине развивалась не как общегражданский компромисс, а из внутриверхушечного баланса. Бесхозное имущество было столь огромно, что ,в отсутствии имперских настроений, его "освоение" привело к равнодействующей. Нация пока не имеет в Украине суверенитета. Но управлением не исчерпывается демократия. Напротив,опора на права и свободы, представляется базой будущей национальной ориентации.

В этой связи, в предвыборных маневрах Президента  есть какая-то еще не вполне видная глазу ошибка, некая упорная враждебность собственным интересам. Ющенко мог бы с куда большей уверенностью и пользой поднять свой авторитет в народе, взгляни он здраво на громадность уже достигнутого. Третья сила. В условиях свалки частных интересов. Как могла отменить их оранжевая революция? Каким образом она могла изменить базу власти, пожелай бы даже того власть? Она добилась  возможного максимума .В исторической проекции –мы реализовали наилучший из всевозможных вариант. Стране очень повезло и с подъемом, и, спуском, что главное .А ведь это был тяжелый и крутой перевал. Национальная ориентация рождается, как Афина Паллада. Ей  очень сложно появиться из головы Зевса, если у него головы нет. История больна ожиданием. Но, большие ожидания - большие надежды.

Огромную надежду дает и существование в Украине национального крупного капитала. Причем, сейчас как раз-тот момент, когда необходимо концентрировать силы на сохранении его характерно украинской палитры. Ряд причин,и кризис далеко не в их главе, приводят к его размыванию в транснациональный.

Несмотря на это для сообщества Украина еще в достаточной мере "вещь в себе", она выступает в счастливой роли стороннего наблюдателя.

Некоторое взаимопроникновение элит ничего еще не значит для нации. Можно сказать, что мир еще не знает украинца, хотя имел обширную возможность знакомства. Но ведь масса "заробитчан" не инкорпорировала Турцию в Европу. Украине надо пережить аморфность становления, чтобы единение состоялось.

Внутренняя противоречивость нашего экономического роста психологична не менее, чем системна.

Наш менеджмент еще в массе слаб, и остро осознает свою слабость. Воспроизводство научных кадров, самый национальный интерес к интенсивности есть в том числе и уравнение зрелости менеджмента.

В Украине собственник еще слишком ренессансный тип для интенсивной вглубь экономики.

Но первоначальный этап удивительно быстро становится историей. Мы можем вспомнить о нем и с ностальгией ,и с болью , как перкрасен, как страшен, до чего необычен он был.

Мы ,наконец, пережили свои 20-е не узким образованным слоем, но всей народной массой, уже зрелой для самосознания и рефлексии.

Такое культурное, в первую очередь событие, которое еще ждет своего осмысления чувством.

Но это значит, что впереди у нас-30-е.И,если проводить аналогию до конца, то именно Украина, не Россия тождественна той Германии до последней запятой, до полного уравнения контекста. Ни слова о политике ;но даже то, насколько острее, после кратковременной передышки роста, задел нас кризис, подчеркивает, по парадоксу ,мысль.

Мы еще слишком непримиримы друг к другу, чтобы всерьез относиться к собственному государству. Оно еще слишком чуждо каждому из нас, слишком инструментально. Мы еще не готовы к его органичности ,и у нас нет вдохновения его защиты.

Таков всегда родовой крик.

Действительная культура востребована нами сегодня особенно. Ей можно дать экономическую оценку. Только, ставя себя в глубокую связь времен и обществ, украинец способен осознать грандиозную силу собственной нации. Ее необъятный для будущего потенциал. "Жить лучше"-не есть национальная идея. Пока этот лозунг не вырастает из сознания собственной силы.

Вопрос в том, какую задачу ставит перед нацией непрестанно изменчивое Движение.

Какую роль в мировой судьбе суждено сыграть Украине.

Как кажется, именно незаангажированность нашего мыслящего слоя позволяет ему сохранять широту взгляда. Подпитанный растущей национальной массой  ,он может стать совершенно неожиданной, решающей силой. Может быть даже способной осветить, наконец, туннель. И, если для того стране нужна значимая экономика, Господь даст ее Украине. Он - друг человечества.

Я открылся в этих завершающих строчках, как внутренне убежденный телеолог, вовсе не потому, что скрывал жуликоватость до завершения. В конце концов, чудеса не даны человеку, чтобы верить. Бог есть результат внутреннего опыта.

Но, даже, если Его не существует, история была столь удивительно оптимистична, что единственное, кажется, присущее ей в целом - это действительный оптимизм.

[i] Метафизика –это позднеклассическое  название Аристотелевской работы,шедшей среди его сочинений после раздела "Физика".Андронник Родосский и озаглавливает ее-"Метафизика",т.е.,следующая за "Физикой" по порядку счета.В истории не часто можно найти пример такого бурного роста в общем-то случайно брошенного семени.И потому ,что сам труд был о способности ума постичь бытие и его принципы,но главное- в силу неожиданного смысла новообразования(за физикой-это значит за природой,за тем существующим,что мы чувственно способны воспринять),термин стал одним из основополагающих в философии,и чуть ли не одним из ее самоназваний. Он означает и предполагаемый мир сверхувственный,не изучаемый нами из опыта,но только на основании случайных связей,догадок и обобщений.В таком смысле его обычно и употребляют.Но,метафизика-это еще и определенный метод.Он предполагает исследование не качеством найденных противоречий,но общим взглядом,перечислением,самим фактом.Тем самым, и отрицает диалектику.Прошлый век прошел под флагом их довольно ангажированной стычки.Нападающей стороной выступала,как правило,диалектика,что дало ей в умах почти абсолютную победу.Сегодня же,когда ее продюсер внезапно объявил о банкротстве,среди руин и пепелищ былых битв,мы еще чуть опасливо поднимаем головы –к синтезу.

[ii] Аллюзия –производное от французского слова намек.В  языке русском слово очень многозначное. В первоначальном его применении было в словаре светского общения.Аллюзировать-значило намекать.Потом с этой же смысловой нагрузкой перешло в литературный оборот.Постепенно глагольная форма устарела.Существительное же стало употребляться для обозначения тонкого намека на какое-либо историческое и даже литературное событие.Но смысл его куда обширней и глубже.Аллюзия-это связь прошлого с  живым настоящим во всей красоте и мощи нашего опыта."Я вернулся на рабочее место,как триумфатор"-в том числе и аллюзия,связывающая нас с прошлыми победами , передавших нам свой опыт людей.С самой возможностью и осуществимостью победы.Слово не только русского лексикона.Употреблялось и Уайльдом,и ,скажем ,Сартром.Встречается даже у Пола Андерсона!   

[iii]"Бедная Германия!Я единственный,кто ясно видит ,что с тобой происходит"

[iv] на самой заре, в журналах.Правильней было бы написать-Чехонте.

[v] Ананке-необходимость.Так звали жестокую  богиню,играющую в классическом пантеоне примерно ту же роль,что ангел с огненным мечом,изгнавший Адама  и Еву из Эдема.

[vi] "Время не ждет".Роман читается  на одном дыхании.В схоластике его обвиняют за руссоистский конец (Руссо призывал к опрощению).Можно не согласиться с этим,ведь все очень органично-это не "Мартин Иден".

[vii] Философская школа еще счастливой "довоенной"(Пелопонесская война)эпохи.Парменид,как и Зенон-оба элейцы.Им удалось сделать на человеческом мышлении  акцент такой силы,что неизбежные враги этого  факта до сих пор принуждены к маскировке. В нашем контексте речь шла о Парменидовской идее "единого",понимаемой им не только ,как единое бытие или сверхбытие,но присутствие его неизменности и неразрывности в любом чувственном факте и элементе.Естественно тогда то,что само "Единое"бытие недвижимо.

[viii] Имманентный-в переводе с латыни означает свойственный.Слово загадочно многозначное тем,что ,кроме действительного значения,несет в себе и отблеск своего вечно и бесконечно недоказанного антонима.Мы говорим-имманентный чему-то,подразумевая присущность одного другому,их внутреннюю ,объективную,неразрывную связь.В противоположность этому трансцендентный значит- не принадлежащий,выходящий за пределы чего либо .Этим "чем-то" в сформировавшемся языке оказался весь наш существующий,такой радостный и печальный,но ,главное-чувственно постижимый мир.Это ,действительно-полная противоположность имманентности ,многозначная тем паче,что ,как правило определяет сам сверхбытийный Абсолют,и ,большей частью,в образе-сверхреального сознания,т.е. Бога.Кант,породил из термина огромную систему.Различая трансцендентное и трансцендентальное,он обозначал первым агностические(т.е.-непознаваемые,неподдающиеся доказательству-вот откуда политкорректная салонная агностика)идеи,как то:идея Бога или бессмертия души.Под трансцендентальным Кант разумел  априорные формы познания(т.е. ,проявившиеся в реальность результатом доопытного (но не сверхопытного) условия:пространства - времени и категорий)в  бесконечном процессе  упорядочения ими нашего бесконечного опыта.Спасение трансцендентного было необходимо для обездвиживания нормативов.Точно так же торговец ЦБ спрашивает коллегу:"акции обездвижены или нет?"Кто за это платит?Должна платить –динамика.Вечные идеи не предполагают теории.Они –просто аксиомы "практического разума",его постулаты .Свобода.а сегодня и всеобщее счастье и демократия-не только ценности,а,данное нам с рождением знание.Трансцендентальностью обеспечена конечная победа их абсолютного воплощения в уютный,посюсторонний рай.За что на той стороне идея Бога заплатит нам идеей бессмертия души.В этой связи вся современная нам официальная идеология,при всей ее выраженности урывками и невнятности, кажется мне бессознательным неокантианством.Кант –далеко не метафизик,его система была как раз ярким опровержением метафизики.Протестом,высказанным для доказательства  все того же.Неокантианский социализм-дитя именно этого качества,Бернштейн недаром прославился апологией движения.Но Буш мл. ,наверняка,не читал ни Бернштейна,ни Адлера.Он сам до всего дошел.И,если на могиле категорического императива и вечных идей нам прийдется заколоть свою последнюю надежду на будущее, что ж –это уже вне трансцендентного ,а- трансцендентально .Не вышло рая:это значит трансцендентальное  опорочено,не извечное знание же винить?Но,если все-таки оно не извечно?Если,все же,оно обсуждаемо?Если само Движение пробуждает нас взглянуть на мир не во сне?

[ix] Рефлексия-слово пришедшее к нам,как кажется, из поздней латыни.Буквальный перевод-взгляд,обращение назад.В таком смысле оно и употребляется в языке.Только взгляд этот касался раньше лишь самого себя.Только на самого себя ,на законы собственного поведения можно было направить ее ищущий,яркий луч.Сейчас,если посмотреть ,термин разросся. Им уже определяют теоретическую деятельность вообще.чуть ли не абстракцию в принципе.Потому,я и употребляю здесь слово "саморефлексия",чтобы отличить внутреннее исследование от общего.В прошлом мир был благодарнее к терминам. "Саморефлексия",конечно же-не мое изобретения.Это уже вполне добропорядочный ,полупрофессиональный сленг.Только вот в культовой книге  любого истинного самокопателя- "Самопознание Дзено" Итало Звево,я "саморефлексии" ,помниться ,не встречал.Рефлексии-сколько угодно.А "саморефлексии"-нет. Сдругой стороны-"общественная рефлексия" как раз и определяет способность общества к диагностике собственных неполадок.Его возможность вглядываться в самое себя.Говорят и о "рефлексии природы",т.е. о наших с вами сознаниях.Как подумаешь,модернизм,в его  расширенном словоприменении-не всегда так поверхностен,как кажется.

[x] Тойнби – живая душа половины постмодерных аллюзий

[xi] "но я умру не весь"

[xii] "Потерпевшие кораблекрушение"

[xiii] Эдуард Бернштейн-один из самых первых оппортунистов.Отрицал буквально все: и классовую борьбу,и необходимость диктатуры пролетариата,даже социалистической революции-т.е. все то,что нам столь дорого и близко.В действительности,был одним из настоящих первых социал-реформистов.Но прославился в первую очередь  знаменитой фразой:"движение-все,конечная цель-ничто".Фразой,культовой для прошедшего века.Ее,кстати,очень любил повторять Троцкий.Что ему и было потом ,по всей строгости закона,вменено.

[xiv] Зенон Элеец,как ясно из имени-элеат.Аристотель считал его основателем диалектики , в том ее классическом значении,как искусство спора вообще,и спора философского со всей нюансировкой противоположных мнений,в первую голову. Оттуда  же и апории,которыми он навсегда и  мощно вошел в живую историческую память. Стихотворение Пушкина,ссылки у гигантской массы авторов-от ,помнится, даже Данте и вплоть до Солженицина,делают их неотъемлемой и неразрывной частью сознания.Что же такое апория?В дословном переводе-безвыходность.Такое описанное,сформулированное противоречие,разрешение которого невозможно. Все мы помним апорию "Быстроногий Ахиллес не догонит медлительную черепаху".Но есть еще и много других,придуманных не только Зеноном.Задача их,состоящая в фиксации внимания на методе,была выполнена блестяще.Разрешением же их мы обязаны Новому времени.

[xv] Сократ,вообще,одна из удивительнейших фигур истории.Судьба его подозрительно напоминает историю Христа.Он так же филосовствовал,и так же об этике ,в основном.Так же относился к земным искусам (хотя и прикрыл своим щитом юного Алкивиада).Так же был без оснований осужден и казнен,и,между прочим ,так же –народным гласом.Точно так же мы знаем о нем из Евангелий учеников-Платона и Ксенофонта,он не оставил нам ни одной лично написаной строчки.Точно так же есть подтверждающие его существование фрагменты великого современника-Аристофана(конечно,абсолютно достоверные,в сравнении с явной интерполяцией у Флавия).Точно так же он дал нам колоссально много,и без него мы вряд ли существовали так красочно и чувствовали бы столь полно.

[xvi] "Прогулки по Риму"

[xvii] Инициалы обязательны,потому что Франция дала нам многих знаменитых Руссо.Были еще знаменитый пейзажист,известный примитивист(Руссо-таможенник) и премьер-министр(кажется, Вальдек-Руссо).Есть и современный нам монстр рока.

[xviii] "Век гениев"-обычное определение века 17-го.Он дал сознанию столько,что имена займут места больше определения:большинству современных концепций,методов и даже литературных форм мы обязаны его сверхновой.

[xix] Одной из любимых концепций Бердяева была "объективация человека в Духе".Даже,будь Климов честен и Бердяев на самом деле участвовал в "черной мессе" со всеми ее негигиеничными последствиями,я все равно очень его люблю.В конце концов, в обыденном мы все маниакальны.Важно иметь здоровый ареал.

[xx] Котировались  и разные государственные бумаги.Сколько трагедий мы находим в литературе по этой части.Например,после Луи-Филиппа.Замечание Щедрина,что "за рубль…скоро будут давать по морде" отсюда же.Но ,все же то была динамика экономики,а не ее структура.Рента базировалась на вещественно осязаемое.Хотя со временем во все меньшей и меньшей мере.

[xxi]  Гашек"Похождения бравого солдата Швейка"

[xxii] Размышления Ленина о Бухарине в "Письме к съезду".

[xxiii] Кстати,если мне не изменяет память под псевдонимом Сосело.Это я резвюсь,но почему он не выжег железом Сосо,нет ли тут высокомерного пренебрежения великорусским арго?Трагичное уже во время самой драмы сочетается с фарсовым. Могу себе только представить несчастных женщин,вынужденных на очередном докладе  биографии Сталина прятать друг от друга  ,как авгуры ,глаза(по одному из преданий,авгуры не смотрели друг от другу в глаза во время своих обрядов,чтобы не рассмеяться принародно).Патриархальная вежливость отражалась в культуре.Нам не известен ни один герой того времени,пошедший на смерть за "Сосо". Наша эпоха же не столь нормативна.Помню,как ,на всегда рубежном, третьем свидании,девушка  сказала ,что в клубе будет петь Сосо Павлиашвили(хорошая была девушка-вот я и запомнил), и ожидания мои стали успокоено гармоничны потребностям.

[xxiv] Мигель Сервет -великий испанский мыслитель.Не только Испания,как концентрированное выражение борьбы с исследованием на Западе,делает имя Сервета архетипом  свободы. Бежавший из Испании,он сожжен в протестантской Женеве .Сожжен,как друг человечества,как жертва его освобождению.

"Пепел Клааса  стучится в мое сердце"-фраза из "Тилля Уленшпигеля" Ш.де Костера,тоже ставшая по-своему архетипичной.Эти слова Тилль сказал,собрав в мешочек пепел своего ,сожженного испанцами ,отца.Он хранил его на груди,у самого сердца.

[xxv] Интенция - от латинского направление. В схоластике применялась, как термин,описывающий направленность чувства,ощущения и даже страсти на их предмет.Но настоящую жизнь ей дали Брентано и ,в особенности Гуссерль,посвятивший интенциональности сознания свои лучшие страницы.

[xxvi] Это- по гречески. Просто точная транскрипция, а не перевод. Вне этимологических развлечений, Архилох - поэт, действительно, гениальный .Один из величайших лириков,оставленных нам классической древностью.К тому же-и один из самых первых.

[xxvii] Монтескье-один из известнейших просветителей.Он, действительно ,был небогат.Екатерина купила его библиотеку,оставив ее ему в пожизненное пользование. Но, может, я не точно помню.и эта знаменитая фраза относится к Гримму-тоже одному из просветителей, и, кстати, тоже - корреспонденту Екатерины(это не Гримм из детских воспоминаний .Братья ,оставившие нам прекрасные сказки - родились, когда "век Екатерины" уже подходил к концу).А ,может ,и к Д"Аламберу.Но точно-к кмому –то из них троих!

[xxviii] Герцог де Сен-Симон оставил нам пронзительной силы мемуары об эпохе Регенства(время до совершенолетия Луи XV,когда Францией правил регент-герцог Орлеанский).Здесь есть еще очень сильная аллюзия с тем,что Сен-Симон-фамилия великого французского социалиста века уже 19,утописта,но весьма практичного утописта.Был ли он как-то связан родственно с великим писателем-не знаю.Во Франции не редкость сходство мещанских и аристократических фамилий.Так,Бальзак претендовал на родство с баронским родом Бальзаков д "Антраг,не имея на то,конечно ,ни малейшего права.

[xxix] Интеллигибельный –значит ,в общем смысле, надуманный ,  умозреный, несуществующий .Но это- еще и философский термин,термин сверхчувственного.

[xxx] Имеется в виду не писатель Сухомлинов,а один из министров обороны при Николае II,очень близкий к нему лично.Прославился он ,в первую очередь коррупцией  и изменой.За последнюю был посажен в крепость.Кажется ,потом выпущен,опять посажен,уже после Февраля.Следственная комиссия Временного правительства,в которую входил знаменитый Блок,не нашла в действиях Сухомлинова  преступлений.Дневники Блока,кроме антисемитских выпадов(что делать?и кто виноват?чувствую виновным –себя.Потому что Блока люблю без меры)содержат еще нелицеприятные описания характера и сущности лиц николаевского окружения в их естественной среде обитания-на нарах.Господи Боже,если бы не гемофилия ,Ленина бы не было!Что это за болезнь такая?Ее аристократизм только придает катастрофе истинность ее причин.Кстати,спускаясь по исторической лестнице вниз в поисках события,без которого Ленина бы не было,я дошел до Саргона Великого.Господи,будь Саргон не великим,Ленина бы не было!Между тем,Ленин дал нам очень много.Не будь его,мы бы уже все катались на лыжах и щелкали фотоаппаратами.Надежды спасти нас не было бы уже никакой.Вопрос только в том,почему мы должны спасать,а не американцы?Пусть, лучше, американцы бы нас спасали.Ведь,в общем-то в тупости нет ничего плохого,будь она навсегда,навечно обеспечена ресурсами.Думать,в конце концов,и так –тяжкий труд.Он тяжек втройне, потому что должен быть закончен. Раз обеспечен он кровью и смертной мукой наших собственных таких близких предков. Весть(или проклятие)испанской Богоматери,в истинность которого был так склонен верить польский Папа, стает,в такой связи ,в особую строку.

[xxxi] Телеология-одна из тех областей знания и чувства,которая заставляет чаще биться сердца.Внутренне мы все убеждены в ее истинах.Все мы верим в собственную неуязвимость и бесконечность,а именно таков ее абсолют.Предполагает цель любых явлений и событий.Их целесообразность не из детерминанты гармоничного Движения,не,как результат взаимодействия,но внутреннюю, имманентную им целесообразность.И на  Кого бы мы не возложили целеполагание ,на Бога ли,на природу ли,как Лейбниц –все равно мы тоже процессы и события.И история наша-события и процесс.

[xxxii] Афинское Архе-тот ,колоссальный по силе организации будущего период ,от первой стратегии Перикла до конца Пелопонесской войны,который ,по существу, определил способ и форму современного сознания.Софокл и Эсхил,молодые Платон и Ксенофонт,Алкивиад,язвительный и такой современный нам гений Аристофана,Фидий.Сократ. Далеко не полный перечень имен.Каждое же из них - одно из имен духа.Дословный перевод с эллинского-власть.И,действительно,воспринималось современником и исследователем,как господство Афин в Делосском союзе,их почти обретенная политическая власть над Элладой.Но в современный язык (и в сознание) слово это вошло в своем истинном,далеком от политики значении.  В широком смысле –архе это ,вообще,расцвет.Так,говорят о французском архе времен короля-Солнца,об архе американском,эпохи 20-х и,даже –40-х годов.

[xxxiii] Божественную атрибутику римского цезаря могу только искренне пожелать Киссинджеру(так много сделавшему для развала моей страны).Римский цезарь обожествлялся сенатом после смерти.Притом,не всегда.Обряды прижизненные были поклонением Гению императора.Исключения есть .Это –Калигула и ,вероятно-Элагабал.Кстати,ни тот ,ни другой не обожествлены после смерти.Такие пробелы в образовании-далеко не мелочи жизни.Эйдельман(историк) как-то вспоминал об исследователе русской старины,решившем вечерком  почитать современный роман о Лермонтове.Встречает в тексте место:"Лермонтов расстегнул доломан на два костылька".Растерянность,а потом веселье его были почти беспредельны.Костыльки,такие застежки на доломане,были введены уже после смерти Лермонтова,как известно каждому."Мы с женой целый вечер смеялись"- сообщил он Эйдельману.Кончно же это может быть известно не каждому.Это –дело редактора знать подобные вещи,дабы не расстраивать публику.Но вот базовые сведения образования-необходимы.Без них невозможно принимать адекватные решения.Это далеко не мелочь:было ли римское общество не развито настолько ,до такой степени восточно,что  без сопротивления позволило обожествление своих правителей еще тогда,когда видимой целью самих цезарей был республиканский декорум.Или же оно допустило это только тогда,когда элита истощилась,варваризовалась настолько,что единственным выходом в управлении остался доминант.Походя относясь к таким "частностям" ,мы ,тем самым ,лишаем индивидуальности самих себя.Бессознательное желание огромной силы слиться с массой,раствориться в ней проявляется в первую голову в обесценивании культуры.Это-своего рода "патриархальность" цивилизации,общинное сознание в сверхмодерном мире.

[xxxiv] Баярд-знаменитый "рыцарь без страха и упрека".Пистолет из "Места встречи изменить нельзя"-это марка его имени.

[xxxv] Дыгат-один из сверхгениев,данных нам катастрофами прошлого.Его проза мягка,как гипноз,она проникает в само твое существо,чтобы навек там остаться.Почему-то он –малоизвестен.Хотя,младший современник Камю.Современник Триоле и Саган.Будь он нашим,сегодняшним я бы понял причину-вся бумага ушла на Коэлье.Коэлье-это Поплавский интернешнл,всемирная идентификация жлобастика.Конечно же-его надо печатать,жлоб должен иметь автопортрет.Дыгат-не поляк,как можно бы было подумать.Его мать-француженка,как у Герцена(хотя ,может быть –отец француз.Главное,он-метис).В одном из своих романов описывает предвоенную Варшаву.Все в ней довольно дешево,все под "Монмартр".Студенты лупят еврейских студиозусов в Университете,а потом их же закладывают полиции.Главный герой вступился за несчастную девочку и попал в камеру вместе с еще одним рыцарем из арийцев(хотя поляки арийцы только в Польше.Гиммлер считал их чем-то вроде бушменов.Здесь нет предвзятости.Путешествуя по Украине,Гитлер заметил две вещи:1)грязные и поросшие ряской реки;2)удивительно чистый арийский тип населения.Особенно-женщин!Поляки всегда нам потому завидовали.Мы-чистые,а у них усы книзу(восточнославянский тип усов)).Рыцарь (возвращаемся к роману) хотя бы умеет драться.Потому,в отличии от Главного Героя, нанес погромщикам ощутимый ущерб.В камере развивает среди еврейской молодежи свою теорию:еврею суждено Саваофом(отцом воинств) уметь драться.Но еврейская молодежь индифферентно относится к лозунгу,потому уроки бокса приходится брать Главному Герою.Он удивительно обучаем ,и потом боксирует весь роман.Гипнотизм Дыгата-в самой мистике его слога.Композиция вторична.Это не Корнель Филиппович.Дыгат-классичен и методически и чувственно.Его область в сознании   незаслуженно мала.Кстати,из такого эмоционального рассказа можно сделать вывод,что я предвзят к Польше.Вероятно.Я не сторонник личных раскопок в собственной идеологии.Но разве Рузвельт(Франклин) не презирал Францию? И разве чувства мешают бизнесу?Возможно,дай Бог Украине хотя бы десяток лет поиздеваться над поляками так ,как они над нами издевались веками,я сразу бы стал толерантней.С другой стороны,где среди садистов поляки?Понятовские,Чарторыйские-все это русские окатоличенные роды.Нет,пережить очень сложно само отношение,самое "быдло".А ведь мы лучше,голубоглазей,русоволосей их!Смотрите ,это признавал даже такой авторитет в голубоглазости,такой эксперт русоволосости,как Гитлер!Но ,возможно,здесь упущен такой важный факт науки ,как уши.Поляки,действительно,дают нам сто очков вперед по ушам.Арийские уши должны быть максимально оттопырены ,как у слоников. 

[xxxvi] Бартоломео Лас Касас-замечательный испанский гуманист конкистадорской эпохи.Будучи миссионером в Мексике,призвал Испанию к ограничению свирепостей геноцида."За 10 лет было убито два миллиона"-при тогдашней малонаселенности-гекатобмы жертв.С другой стороны,был человеком на своем месте.Это ему ,в очень большой степени,мы обязаны нынешним расовым составом Америки Латинской и даже-Северной.Рекомендовал ввозить на плантации более живучих негров(как их в данном контексте назвать?будущих афроамериканцев?),чтобы заменить этой рабочей силой субтильных и нежно организованных индейцев.Европа прислушалась к этому совету.Новелла Мериме("Таманго")-красочное и печальное описание гуманизма в его развитии. 

[xxxvii] Логорея,вообще-то,болезнь.Болезнь тяжелая.Среди наци ей ,кстати,был болен не Гитлер-Геббельс.Я позволил себе художественно вольное употребление термина,в силу того,что объем наговоренного Гитлером,мягко говоря,велик.

[xxxviii] Багратион был,кажется,вполне культурным человеком.Его шутка при Эйлау насчет величины собственного носа аристократична в лучших салонных традициях.Нельзя забывать,что женой Грибоедова была грузинка.Одна ее скорбь на его могиле позволяет примириться со многими художествами грузин.С другой стороны,в "Путешествии в Арзрум" Пушкин описал ,услышанные им  грузинские стихи (кажется.даже,одного из ее родственников,по-моему Туманишвили),как "приятные" на слух,но отличающиеся "обычной восточной бессмысленностью".Вообще,грузинская загадка,как кажется в том,что Грузия еще не изжила в себе почти расовое отличие "двух народов".Элита столь отлична от массы,что это отражается на экстерьере .То же самое можно сегодня наблюдать и в Китае.Здесь,очевидно ,нет биологии.Китайская головка рекрутирована заново.

[xxxix] Кажется на "экваториальную Африку"ссылался Ленин в одном из обращений к Антанте.Логика была следующая:у туземцев нет телеграфа,а у нас есть.Будете зверствовать-всем расскажем.