Скорость и еще раз скорость!

Поэтому в свое время на комбинате все рабочие операции расчленили на отдельные элементы   и   на   выполнение   каждого   отвели чит, терять время. Да, возможно, связывая нити, меняя челноки, она не укладывалась в те жесткие секунды, которые предписывали нормы. Зато медлительная Вера Васильевна реже иных скорых останавливала станок, реже что-либо переделывала. Проигрывала в скорости, но, научась компенсировать ее организованностью, выигрывала во времени. Вера Васильевна не очень-то откликалась на мои расспросы — они выбивали ее из колеи. А она, кому природа не даровала способности легко догонять и наверстывать, привыкла все делать размеренно и планомерно. Даже простые домашние дела. Возвратившись домой с работы и заметив у порога мусор, Вера Васильевна не возьмется тотчас за веник, она непременно оглянется вокруг и прикинет, за что стоит приняться в первую очередь. А если, скажем, доведется гладить белье, то сначала она его рассортирует, потом побрызгает и расправит — словом, постарается так организовать дело, чтобы оно пошло спорее.

Выходит, если думать не о самом процессе работы, а прежде всего о результате, то можно, «не наступая на горло соб-ственнЪй песне», а сообразуясь с природными психическими особенностями, выработать свой образ действий, свой стиль и делать все прекрасно. И многие ткачихи (75 процентов работниц комбината) так или иначе нашли себя, стихийно и неосознанно они нащупывали тот стиль работы, который соответствовал их природе (это показали обследования психологов). То есть «лабильные» делали упор на скорость и развили в себе быстроту движений, так называемые моторные (двигательные) функции, а «инертные» брали внимательностью и довели до совершенства навыки сенсорные (чувствительные).

Но, увы, 25 процентов, то есть каждая четвертая ткачиха, действовали во время работы не согласно, а вопреки своей психической природе. Это явные издержки обучения. Обычно производственный инструктор «лепит» подопечного по своему образу и подобию, уверовав, что упорный тренаж сделает свое дело. А во-вторых, действует гипноз секундной стрелки. Скорость и еще раз скорость!

Психологи внимательно проследили, за сколько секунд выполняют простую, но важную операцию «смена челнока» ткачихи, имеющие стаж работы до 5... до 10, до 15, до 20 и, наконец, до 25 лет. И что же? Самая молодая, иначе говоря, менее опытная группа справлялась с операцией быстрее всех. А ковровщицы со стажем, самые искусные, которые ткут и производительнее и качественнее, меняли челнок медленнее всех. Начинающие спешили, они экономили секунды, чтобы иметь временной запас на случай серьезной неполадки, ибо знали (так их учили), что главный залог успеха — быстрота, Опытные же не благоговели перед секундами, а обращались с ними свободно, раскованно, меняя челнок, они одновременно профилактически осматривали суровьё и нити и тем самым предупреждали многие пороки.

Итак, психологи убедились сами и попытались убедить руководителей коврового комбината, что ориентировать всех и каждого на высокую скорость нельзя. «Медленного» можно сломать, но превратить в «быстрого» невозможно. Инертность вовсе не мешает овладеть профессией. Но, чтобы человек не чувствовал внутреннего разлада между тем, что он может и что от него хотят, его надлежит вооружать не одними только скоростными навыками.

Движение — это нечто зримое. Его можно «схватить» в целом и расчленить на элементы. Его можно усвоить и повторить. Оттого-то часто на производстве и увлекаются скоростными рабочими приемами. А вот ощущение, чувствительность, восприятие — это нечто невидимое, внутреннее, чего сам человек в себе как будто бы даже и не замечает. И, безусловно, бессилен выразить в словах. В этом случае ковровщицы либо «прозревали» сами либо не «прозревали». Психологам же известна логика, по которой формируется восприятие. Человека можно научить остро и активно воспринимать — так же, как можно научить ловко и быстро двигать пальцами. Исследования показали, что у сталеваров, например, гораздо лучше цветовое зрение, чем у людей других профессий. У опытных врачей терапевтов чрезвычайно развито слуховое восприятие. Очень высока чувствительность к звуку мотора у авто- и авиамехаников.

Как развивается чуткость восприятия? Из огромного числа признаков постепенно выделяются наиболее информативные. Человек мгновенно узнает предмет или звук, цвет или' форму, часто встречая их, потому что количество информативных признаков сокращается. Это дает экономию во времени. Это возможности сенсорного, то есть чувствительного, обучения.

Если не знать законы, по которым формируется восприятие, когда идет обучение или накапливается профессиональный опыт, то, естественно, замедляется рост профессионального мастерства. Ткачихи-ковровщицы начинают давать и «количество» и «качество» без чрезмерного напряжения и утомления лишь через 8, а то и 10 лет труда на комбинате. Это огромный срок, если учесть, что в эру НТР в большинстве производств техническая база полностью или частично обновляется каждые 6—7 лет.

Психологи уверены, что мастером-ткачом можно стать быстрее. Но для этого работниц надо учить иначе. Мало давать им в руки одни скоростные приемы. Их необходимо вооружить и сенсорными (чувствительными) навыками. Пусть в арсенале новичка будет и то и другое, а природа его нервной системы подскажет, чем воспользоваться. Исследователи разработали целую систему психотренировок, которые помогают развивать у начинающих ткачих профессиональное восприятие,— их учат мгновенно улавливать брак. Эффект, надо сказать, поразителен: у молодых ткачих поднялась производительность труда, а брак уменьшился на 10—12 процентов. Больше того. Тем более что нет никакой фатальной генетической предрасположенности к той или иной специальности. Есть другого рода предрасположенность — некая склонность к определенному типу задач. Но их можно встретить в самых разных областях деятельности. Скажем, одна задача определяется объемом информации, которая в ней содержится. Другая — количеством сопоставлений, которые приходится делать. Третья — длительностью сохранения чего-то в памяти и т. д. Да и каждая современная профессия — море. В любом таком море непременно найдется целый архипелаг островов — так называемых «рабочих постов». Практически для человека нет «запретных» профессий, есть неудачные, неправильно выбранные «рабочие посты». Частенько молодые люди облюбовывают явно не для них предназначенные «острова» под гипнозом общественного мнения, естественно, во вред себе.

Говорить же о предрасположенности к какой-то специальности — это почти всегда неправильно и даже опасно. Считается, например, что склонность к математике или, допустим, к словесным наукам проявляется очень рано. Однако вспоминаются два ученика двух прекрасных гимназий, которые не выказывали ни малейшего интереса и прилежания к тому, что впоследствии стало делом их жизни. К одному пришлось приставить репетитора по математике, к другому — репетитора по русскому языку и литературе. Первый был Н. Н. Лузин — основатель  математической школы. Второй — поэт Александр Блок. А как легко напрашивался вывод о «непригодности»! Даже жутко, что можно совершить хотя бы одну такую ошибку...