История средневековой Болгарии - Боянский мастер и портрет Десиславы

Цветущие болгарские земли опустошались набегами татар с северо-востока, их не могли остановить крепости, некогда славившиеся своим могуществом. В стране нарастало недовольство. Разоренные и угнетенные народные массы уже не удовлетворяло учение богомилов, проповедовавших социальное и имущественное равенство, в Болгарии назревал общенародный бунт. В те смутные времена политического распада один из крупных болгарских феодалов севастократор Калоян перестроил старую церковь, стоявшую у подножия горы Витоши близ Софии. Новая двухэтажная церковь должна была служить усыпальницей семьи Калояна. Ее стены были украшены росписями, которые в наши дни специалисты недаром считают предвестниками искусства Ренессанса. Зажженные свечи и лучины озаряли мерцающим светом евангельские сцены, сцены из жизни Христа и святых, портреты царя и царицы, самого севастократора Калояна и его жены Десиславы — шедевры настенной живописи, неведомые искусству ХШ века.

Имя художника, создавшего эти замечательные росписи, до нас не дошло. Он остался жить в веках как Боянский мастер...
Основатель церкви севастократор Калоян и его жена Десислава и ныне, как в далеком 1259 году, когда была расписана церковь, взирают на посетителей с северной стены притвора. Севастократор держит в руках модель построенной им церкви. Десислава протянула к ней руку, этим жестом как бы подчеркивая свое участие в этом великом деле. Их спокойные благородные лица, проникнутые праздничным настроением, озарены мягким светом. Эти образы — бесценный дар художника потомкам. Безвестный мастер подмешивал к краскам яичный желток, и здесь, под сводами храма, при тусклом свете лучин создавал творения, нарушающие иконографические каноны, верные жизни, согретые живым человеческим чувством.

Легенда, дошедшая до наших дней, гласит, что Боянский мастер горячо полюбил Десиславу, увиденную им однажды. Когда севастократор заказал ему портреты — свой и жены, — живописец попросил разрешения писать Десиславу с натуры. Однако феодал прислал в церковь лишь праздничную одежду жены, надетую на деревянную стойку. Это не смутило мастера, давно носившего в сердце образ Десиславы. Он примешал к белой краске розовый цвет весны и взялся за работу. Освободившись от власти иконографического канона, художник создал образ земной женщины.

Десислава молода и очаровательна, на ее лице — сдержанная улыбка. Ее доступный, ясный облик воплощает в себе вечную нетленную красоту. Автору удалось постигнуть индивидуализацию черт Десиславы, подчеркнуть ее человечность. Портрет поражает тонким психологизмом. Образ Десиславы подчинен законам жизни, ему чужд средневековый мистицизм. Десислава изображена не холодной, отрешенной от всего земного основательницей церкви, а живой, эмоциональной женщиной.

Облик Десиславы, символизирующий красоту реальной жизни, составляет резкий контраст с традиционным, далеким от жизни миром житийных сцен и ликов святых. Этим противопоставлением художник не только отстаивает свою эстетическую позицию, но и свое мировоззренческое кредо. В ту далекую эпоху, когда в изобразительном искусстве господствовали византийские образцы, согласно которым живописные и мозаичные портреты знатных женщин были всего лишь символами властолюбия и роскоши, болгарский мастер воплотил в облике Десиславы гуманное начало, предвещающее приближение Ренессанса. Боянский мастер был выразителем назревших политических условий средневековой Болгарии. Он выполнял заказ севастократора Калояна, в руках которого находилась, как предполагается, сильная крепость, который стремился быть независимым от центральной власти царя и, вероятно, старался привлечь на свою сторону народ. В портрете Десиславы воплощена надежда.
Этот портрет имел не только огромное эмоционально-эстетическое воздействие, он выполнял и определенную социально-политическую роль. Все эти предпосылки в большой степени предопределили реализм изображения, представляющего собой первый светский портрет женщины в искусстве Европы доренессансного периода.

За полвека до великого Джотто (1266—1337) Боянский мастер написал портрет Десиславы способом светотени, сумел передать объемность, пространственность фигуры. Он изобразил живого человека с естественным жестом и выражением лица. Гамма белорозовых тонов подчеркивает юность Десиславы. Черты лица переданы четко, с чувством меры, живописец выразил легкую полуулыбку, торжество во взгляде, тщательно воспроизвел парадную одежду, украшенную жемчугом, которой киноварь, темно-вишневый и золотистый цвета придают особую торжественность. В противоположность старым образцам изображение отличается трехмерностью, плавностью, свободой и правильностью линий, его колорит подчинен реальным человеческим чувствам, в его фоне нет отголосков мистического начала, скорее он отражает глубину времен.

В сценах из жизни Христа тоже чувствуются отголоски реальных человеческих отношений. Богоматерь изображена в духе гуманных образцов эпохи Возрождения. Образы святых также очеловечены, в сценах из Евангелия встречаются жизненные специфически болгарские детали. В сцене распятия мастеру удалось передать свое представление о человеческом величии, о жизни и смерти. Своими замечательными образцами настенной живописи Боянский мастер смело выступил против средневекового мистицизма, сказал новое слово в искусстве своей эпохи.
  «Расписана в году 7259» — в этих словах таится огромный смысл. Они свидетельствуют о том, что в эпоху кануна Ренессанса в рамках традиционной иконографии зарождалось новое, реалистическое искусство, создателями которого были люди, обладавшие огромным самобытным талантом. Таким замечательным мастером был безвестный боянскии художник, представитель Тырновской школы живописи — по единодушному признанию видных искусствоведов, создавший шедевры настенной живописи в Боянской церкви под Софией.