Главный Каталог Статей РФ
85949 авторов, размещено 47073 статей, сейчас на сайте пользователей: 176 Статистика
Аватар institutra

Что есть государство?

Категория:  Человек и закон  | Автор:  institutra | Опубликовано: 21.10.2009
Слово «государство» впервые встречается в русской лето­писи при описании перегово­ров новгородского веча с Великим князем Московским Иваном III в 1478 году. До этого момента наша страна называлась не иначе как «Русская земля» (потом уже Великорусская, Мало­русская и Белорусская). «Это словоупотребление, – отмечает А.Н. Филиппов, – характерно в том отношении, что оно показывает, что сознание единства живёт между отдельными княжествами-государствами, питаясь общностью языка, письменности, религии и т.д.»[1]. То есть, как правильно замечается, единство нации в то время определялось не государственными границами, а, прежде всего, сферами культуры и духовности. Указывая на невозможность признания государственного или юридического единства Русской земли, С.А. Корф в то же время напоминает, что «этим ещё не отрицаются другие виды единства, которые, несомненно, и можно найти в Русской земле, а именно, как сказано выше, единство этнографическое, единство религии, языка и народного самосознания, равно и единство бытовое»[2].

Первоначально государ­ство понимается как объеди­нённая территория племенных княжеств (зе­мель, союзов), находящихся под вла­стью одного политического центра. Во главе этого цен­тра стоял государь («оспо­дарь») или, что одно и то же, господин. Титул «господарь» впервые применил в отношении себя Василий Тёмный в середине 15 века[3].

Местность, возглавляе­мая князем, именовалась княжеством, каганом – каганатом, царём – царст­вом, а императором – импе­рией. Логично, что территория, возглавляемая государём, называться будет государством.

По различным историческим сведениям Русь именовалась княжеством – с момента образования государственности под предводительством великого князя. В связи с безудержным стремлением к полному самовластию, начиная со времён Владимира Крестителя и во время правления его старшего сына Ярослава Мудрого, Русскую землю именуют каганатом, а её верховного правителя – каганом, царём. После ликвидации Иваном Калитой последнего оплота русского самоуправления – «новгородско-псковских вольностей» государство становится царством. Своего апогея воплощение идеи абсолютной власти достигает при Петре Великом, именуемом уже не иначе как император. Такие нравственные категории как совесть и мера во власти перестают существовать.

Справедливо замечает В.И. Сергеевич, что «обра­щение со словами старей­шина и отец заимствует свою силу и значение от того поч­тения, которое подобает старшим вообще и родите­лям в особенности». Отсюда и проистекает слово «Отече­ство». Обращение же со словом «господин» заимствует свою силу от почтения, кото­рое должно быть воздаваемо рабами господам их. Таким образом, наименование гос­подином, кроме почтения, выражает ещё некоторую приниженность того лица, которым употребляется»[4]. В средневековом Пскове в целях осуществления правосудия князем из числа бояр образовывалась судебная коллегия, именуемая госпо́дою. Точно в таком же ключе стоит рассматривать роль христианского бога, именуе­мого Господом, в отноше­ниях с покорной паствой – рабами божьими. По свидетельству Б.А. Рыбакова, христианское слово «Господь» проникло к славянам около 4 века н. э. под влиянием южных соседей христиан-готов[5]. Еврейско-библейские (оригинальные) личные названия Господа – Саваоф, Яхве, Адонай, Элохим, Иегова.

Таким образом, своим происхождением слово «государство» в первую очередь обязано установлению в общественных отношениях приказной системы власти-подчинения. Не государство создало эту систему, оно лишь её оформило, выведя в то же время на качественно новый уровень. Это является лишним подтверждением тому, что в основе образования государства лежит не идея добровольной передачи власти от народа к избираемым им специальным органам, а идея повиновения и покорности слуг (народа) своему хозяину (господину, государству), реальному источнику управленческой воли, выраженной в государственной власти.

Теперь, полагаем, должно стать очевидным, какую смысловую нагрузку несёт в себе истинное понятие госу­дарства.

Сейчас достаточно опре­делённо можно утверждать, что практически весь мир живёт в условиях государст­венной организации управ­ления в независимости от того, ощущают ли на себе отдельные самоуправляе­мые общественные образо­вания (племена и общины) силу государственного воз­действия или нет.

В современных условиях уже невозможно представить себе организацию управле­ния обществом другой формы. Многие смирились, а большинство и вовсе не представляет себе какого-либо иного склада жизни, кроме государственного. Так что же такое государство? В чём суть этого явления, так неотделимо сросшегося с нашими представлениями о необходимом общественном устройстве? Действительно ли оно является настолько необходимым, как это нам представляется? И, наконец, если оно так необходимо, то­гда каким же образом наши предки управлялись в дого­сударственный период сво­его существования?

Государство понимается нами в различных значениях, а каждое из этих значений, в свою очередь, основано на каком-либо из признаков (территория, население, об­щий язык и культура, власть и т.д.). Хотя эти значения и являются самостоятельными и каждое из них представ­ляет государство в собст­венном смысле, в отдельности они не дают нам целостного представле­ния о явлении государства.

С другой стороны, пред­ставление о государстве, как о совокупности указанных признаков, также не обеспе­чивает целостного представ­ления о нём, не определяет его истинную природу и про­исхождение.

Определение государ­ства, как некоторой террито­рии с общим населением, языком, культурой, системой управления и т.д. не отгра­ничивает его от понятий страны или нации. Например, В.М. Грибовский напоминает, что «истории известны государственные состояния у кочевых народов, не имевших определённой постоянной территории»[6]. Поэтому при выявлении природы го­сударства внимание необхо­димо обращать на его существенные характери­стики, которые определяют саму основу этого института. «Зри в корень», – как гово­рит Козьма Прутков.

Итак, в первую очередь, государство – это искусст­венная организация. А.С. Алексеев чётко подметил, что государство является единством в силу той искус­ственной юридической орга­низации, которая дана ему людьми[7]. С ним солидарны и другие учёные. Например, О.А. Новиков утверждает, что «церковь и государ­ство изначально являются иноприродными явле­ниями»[8]. При этом, что государство, что церковь, являясь, казалось бы, институтами по своей сути противоположными (определяющими поведение людей в отношении разных сфер бытия: соответственно светского и духовного миров), вместе с тем представляют собой единый механизм социального управления. Как об этом заметил М. Бакунин, «для сохранения порядка необходимо, чтобы обе власти: церковная и государственная, оба страха: земной и небесный – дополняли друг друга. Вот почему во всех государствах, с тех пор как существует история, палочное управление и религиозное управление были родными и неразлучными братьями»[9]. И если государству как институту светской жизни вменение прямого социального управления в качестве основной его функции вполне объяснимо, хотя и не оправданно, то церковь, осуществляя социальное управление через внедрение в сферу духовной жизни, не вправе рассчитывать и на это. Любое вторжение в духовную область может быть оправдано только в том случае, когда оно прямо осознаваемо человеком, чья психика подвергается постороннему воздействию. По мнению, Ф. Ницше, «христианская церковь не пощадила ничего и испортила всё, каждую ценность она обесценила, каждую истину обратила в ложь, всякую прямоту – в душевную низость. Попробуйте ещё говорить о её благой, «гуманной» миссии! Устранять беды не в её интересах, она жила бедами, она нуждалась в бедствиях, чтобы утвердиться навечно…»[10].

А.В. Меркурьев, выделяя в качестве ключевого элемента государства аппарат его управления и принуждения, справедливо полагает, что последний является искусственно созданной социальной подсистемой, равно как и государство является вторичной по отношению к обществу искусственной организацией[11].

Неестественность государства заключается в том, что оно не является со­циальной данностью, а соз­нательно внедрено в общество для решения спе­цифических задач. То есть государственную форму жизни нельзя рас­сматривать как естествен­ноисторически достигнутую ступень развития всякого общества, свойственную ка­ждому народу на определённом этапе эволюции его цивилизации.

Образование государства – это не естественный про­цесс, возникший или посте­пенно выросший сам из себя, а строго управляемое меро­приятие. Укрепление госу­дарства, получившее в отечественной исторической науке название «централи­зация», есть ничто иное как узурпация власти замкнутой группой заинтересованных лиц. В угоду именно этой цели был брошен весь арсе­нал имеющихся средств и механизмов управления, на­чиная от внедрения религии, заканчивая прямыми завое­ваниями племён и обложе­нием их данью.

В частности, Д.Я. Само­квасов появление зачатков рабства на Руси связывает напрямую с образованием государства. Он отмечает, что «по завоевании племен­ных русских княжений в 10 веке князьями Рюрикови­чами, народонаселение по­корённых городских общин обращено в подданных за­воевателя, обложенных да­нью; а пленные обращались в рабов частных лиц, послу­живших средством образо­вания частновладельческих поселений, – населённых рабами городов и сёл. Насе­ление городов племенных княжений, объединённых за­воеванием в одну Русскую землю, состоявшее из зем­ледельцев, и в эпоху Рюри­ковичей промышляло преимущественно земледе­лием; но, выражаясь языком нашего времени, было об­ращено в податное или тяг­лое состояние»[12]. Естественно, что подобное «завоевание» племён, обусловленное неуёмной жаждой к неограниченному властвованию, не могло осуществиться в отсутствие необходимых для этого социально-экономических, культурных, но главное духовно-нравственных условий, начавших проявляться уже на первых этапах разложения общинно-родовой организации. В любом случае прав Ф. Энгельс, который говорит, что «господство над покорёнными несовместимо с родовым строем»[13], а потому в эпоху его развития создание необходимых предпосылок для формирования государства было исключено. Теперь, по словам Е.Ю. Бондаренко, считается общеизвестным, что предшествующая рабовладельческой – первобытнообщинная общественно-экономическая формация не знала государственного управления[14].

Дальнейшее укрепление государства и верховной власти, а значит и развитие рабовладельческих отношений, неотделимо от распространения христианской религии. По словам В.П. Алексеева, порядок, по которому власть избиралась народом, не нравился московским князьям. Поэтому «они с радостью ухватились за учение церкви, чтобы под её покровом ввести в московском государстве единую верховную власть Божиею милостию»[15].

Ярким примером неесте­ственности государственной формы жизни является от­сутствие в истории свиде­тельств, если хотя бы не изначального, то постоян­ного существования какого-либо государства. Государства периодически возникают и также неизменно распада­ются. Свою историю Русское государство начинало со времён Киевской Руси, затем политический центр переместился в Московское царство, а теперь при единстве «руського» народа существуют одновременно три государства: Россия, Украина и Белоруссия.

Формирование государственных отношений непосильным бременем легло на плечи народа. По свидетельству И.И. Дитятина, «создание единого государства стоило страшных усилий «массам». Поддержание его стоило им чуть ли ещё не больших: на них лежала обуза содержания своим трудом, как мы видели, служилого класса; на них лежала вся тягость государственного тягла – всякого рода податей и повинностей; на них же – и тяжесть административного «кормленья», от которого крестьянство «бежало в рознь»[16].

Нельзя не принять во внимание и постулат теории коммунизма о том, что в основе образования государства лежат классовые противоречия. И как в этом отношении совершенно справедливо говорит Ф. Энгельс, «родовой строй вырос из общества, не знавшего никаких внутренних противоположностей, и был приспособлен только к нему. У него не было никаких других средств принуждения, кроме общественного мнения. Здесь же возникло общество, которое в силу всех своих экономических условий жизни должно было расколоться на свободных и рабов, на эксплуататоров-богачей и эксплуатируемых бедняков, – общество, которое не только не могло вновь примирить эти противоположности, но должно было всё больше обострять их. Такое общество могло существовать только в непрекращающейся открытой борьбе между этими классами или же под господством третьей силы, которая, якобы стоя над взаимно борющимися классами, подавляла их открытые столкновения и допускала классовую борьбу самое большее только в экономической области, в так называемой законной форме. Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием – расколом общества на классы. Он был заменён государством»[17].

Именно в развитии российской государственности следует видеть основную причину образования крепостной зависимости русских крестьян. По обоснованному мнению И. Малиновского, «крестьяне были закрепощены в интересах государства, а не в интересах частных землевладельцев. Крепостное право имело государственный характер»[18]. Раздаваемые служилым людям участки угодий (поместья), являлись действенным стимулом к усердному и ревностному исполнению ими своих обязанностей, а, следовательно, и проявлению своей холопской преданности государевым интересам. Земля раздавалась вместе с населяющими и обрабатывающими её крестьянами, право на эксплуатацию и присвоение результатов труда которых приобретал военачальник – чиновник – феодал. Эта паразитическая система использования чужого труда есть преобразованное полюдье (сбор дани в пользу князя) и прообраз современной налоговой системы.

Во-вторых, государство – это политическая организа­ция особого рода. Политиче­ская, значит, главной её целью является реализация решений, принимаемых спе­циально уполномоченными на это высшими должност­ными лицами. Такое полно­мочие приобретается в силу принятия специальных зако­нов, то есть посредством правового воздействия. По­лучается, что высокие управленцы создали для себя искусственную органи­зацию, целью которой явля­ется управление обществом посредством осуществления политических решений, кото­рые принимаются на основе созданных ими же правил (законов). Другими словами, государство – это неестест­венная организация, которая убедила общество в своей естественности, необходи­мости и невозможности су­ществования в его отсутствии, а также в том, что общество должно подчи­няться тем правилам, кото­рые эта организация сама для себя установила. По­этому наивно полагать, что в обществе когда-нибудь мо­жет воцариться верховен­ство закона. Этого никогда не случится, так как единст­венным творцом закона яв­ляется само государство, реализующее таким образом политические решения. В любом обществе, сущест­вующем в условиях государ­ственной формы организации, верховенством всегда будет обладать поли­тика, а не право.

Как человек на своё ус­мотрение подчиняется тем жизненным принципам, кото­рые он для себя установил, так и государство будет под­чиняться принятым им зако­нам до той поры, пока они соответствуют усмотрению верховных правителей (хотя это обосновывается условиями общественного развития).

В-третьих, государство есть правообусловленная организация, то есть она са­мым непосредственным об­разом связана с таким социальным явлением как право. И более того, право есть главное средство воз­действия государства на на­род. В отличие от обычая (общественного правила) право – это также искусст­венно внедрённое явление, как и государство. Оно соз­дано государством, является средством оформления по­литических решений и нико­гда не было чем-то существующим параллельно государству. Р. Штаммлер в этой связи отмечает: «Право­вое принуждение не создано природой; оно выражает притязание одного человека стать выше и повелевать другим, и опыт истории в этом отношении говорит нам лишь то, что и в прошедшем, как и в настоящем, люди по­виновались и повеле­вали»[19].

Бессмысленен учёный спор между представите­лями двух теорий: о первен­стве возникновения права и о первенстве возникновения государства. Не право фор­мирует государственную по­литику, а государственная политика облекается в пра­вовую форму. Поэтому госу­дарство – это политическая организация, право для ко­торой является лишь инст­рументом воздействия на объекты управления (жизнь народа, экономику, хозяй­ство и т.д.). По выражению П.П. Пусторослева, «воля и сила государства, дейст­вующие при посредстве вер­ховного государственного органа, – вот единственные творцы правового порядка или права»[20].

В самой идее самоограничения государства им же создаваемым правом (Г. Еллинек) заложено явное противоречие. Не являясь носителем нравственных качеств, присущих личности человека, государство, как социальная организация, тем самым не в силах сделать нравственный выбор: поступать ли ему в соответствии с принятыми правовыми предписаниями или вопреки им. В данном случае оно будет руководствоваться исключительно вопросами политической целесообразности, а не буквой или духом юридических норм. Прав в связи с этим О.В. Осыченко, говоря, что «государству как политической организации свойственно стремление к расширению и неограниченности своей власти», а никак не наоборот. Автор верно указывает на то, что «государство как политическая организация не способно к актам самопожертвования в виде ограничения и затруднения собственной деятельности требованиями процедуры и закона. Делает оно это не в силу осознания собственной порочности и неспособности без правовых ограничений исключить произвол со своей стороны, а в силу внешнего принуждения к этому. Такое принуждение оказывает общество, которое является социальной и материальной основой жизнеспособности государства»[21].

В-четвёртых, государство – это абсолютно замкнутая социальная организация, представляющая собой не­прерывно действующий чи­новничий аппарат, выполнение государствен­ных функций для членов ко­торого является постоянной и преимущественной дея­тельностью (то есть профес­сиональной деятельностью, профессией). Ещё в средние века выдающийся политиче­ский деятель Великобрита­нии Т. Мор в своём сочинении «Утопия» указал: «Когда я внимательно на­блюдал и размышлял обо всех государствах, которые процветают и доныне, чест­ное слово, не встретил я ни­чего, кроме некоего заговора богатых, под предлогом и под именем государства ду­мающих о своих выгодах».

Кастовая избранность и социальная замкнутость го­сударственной организации обеспечиваются правом. И как замечает М.Н. Марченко, «народ зачастую при этом является не более чем соци­альным фоном, политиче­ской или идеологической ширмой, за которой скрыва­ется реальная государствен­ная власть, принадлежащая определённому господ­ствующему слою, классу, властвующей группе или со­циальной прослойке. По­следние, независимо от того, как они называются и как представляются, в повсе­дневной практической жизни являются настоящими дер­жателями государственной власти, реальными творцами внутренней и внешней поли­тики»[22].

Государство само для себя определяет, каким об­разом должен формиро­ваться его управленческий персонал и кто может претен­довать на занятие высоких должностей. Поэтому не­угодный государственному аппарату человек никогда не попадёт в его состав, а если это и случится, то вся госу­дарственная машина будет обращена против него. В связи с этим прав В.А. Четвернин, утверждающий, что «аппарат власти и правители всегда стремятся выдавать свои ин­тересы за интересы обще­ства в целом, а их интересы в первую очередь заключа­ются в сохранении и упроче­нии власти, в сохранении власти именно в их руках»[23].

В-пятых, государство – это самая социально безответственная организация. Последствия принятия государственных решений могут быть оценены и даже осуждены общест­вом. Но в независимости от этого, ответственности за та­кие последствия государство перед обществом не несёт. Обществу не предоставлено право применения узаконен­ного насилия в отношении неугодных ему чиновников или всего государственного аппарата в целом. Право на бунт против антинародной политики нигде не призна­ётся; почти во всех государ­ствах приняты жёсткие уголовные законы, запре­щающие деятельность, на­правленную на насильственное свержение власти или изменение госу­дарственного строя. Г.Ф. Шершеневич об этом сказал, что «права на восстание не может быть», «государственная власть есть сила, а не право. Поэтому восстание есть борьба двух сил, а не силы против права или права против права. Если победа останется на стороне прежней власти, то побеждённые в её глазах будут преступниками против правового порядка; если победит восставшая сила, эти же преступники окажутся органами государственной власти. По мере того, как государственный организм становится всё более сложным, прямое, революционное противодействие со стороны неорганизованных общественных сил делается всё менее осуществимым»[24]. Эта позиция не раз подтверждена яркими примерами из истории нашего Отечества.

Описываемая ситуация похожа на период распространения среди интеллигенции и крестьян 19 века «либеральных идей», когда, по словам В.П. Алексеева, «задавить всё и спасти себя во что бы то ни стало – сделалось единственной задачей правительства. Пусть народ разоряется, коснеет в невежестве, тупеет, пусть даже гибнет, лишь бы осталось целым самодержавие, и осталась возможность для правящего класса жить на народный счёт»[25]. Вместе с тем юридических механизмов ненасильственной замены неугодной власти взамен не предлагается. В этом прояв­ляется существо права, как исключительно государст­венного инструмента воз­действия на народ.

О праве государственной силы А.С. Пушкин иронически написал («Нравоучительные четверостишия»):

«Познай, светлейший лев, смятения вину, –
Рёк слон, – в народе бунт! повсюду шум и клики!»
«Смирятся, – лев сказал, – лишь гривой я тряхну!»
Опасность не страшна для мощного владыки.

И, наконец, в-шестых, го­сударство – это единствен­ная организация, которая сама себе дозволила приме­нять насилие на основании закона. При этом примене­ние насилия – главная отличительная особенность реализации государственных решений. Именно государ­ству принадлежит монополь­ное усмотрение казнить и миловать по любым вопро­сам общественной жизни. В настоящем заключается функция государственного принуждения к правомер­ному (то есть соответствую­щему норме права и не более того) поведению. Это не всякое принуждение, а только государственно-пра­вовое, то есть такое, которое осуществляется посредст­вом специально уполномо­ченного органа в составе государственного аппарата. П. Прудон в этой связи на­стаивает на том, что «прину­дительная правовая организация является не только излишней, но даже вредной. Так как последняя стремится быть чем-то от­личным от естественных за­конов общественной жизни, то она необходимо должна вторгаться в её естествен­ный порядок, разрушая его и нарушая ту гармонию, в ко­торой находятся люди, поль­зующиеся равенством и свободой»[26].

Противоестественность государственного насилия отмечает и наш подвижник Л.Н. Толстой, который говорит, что «всё устройство нашей жизни, весь сложный механизм наших учреждений, имеющих целью насилие, свидетельствует о том, до какой степени насилие противно природе человека. Ни один судья не решится задушить верёвкой того, кого он приговорил к смерти по своему правосудию. Ни один начальник не решится взять мужика из плачущей семьи и запереть его в острог. Ни один генерал или солдат без дисциплины, присяги и войны не убьёт не только сотни турок или немцев и не разорит их деревень, но не решится ранить ни одного человека. Все это делается только благодаря той сложнейшей машине государственной и общественной, задача которой состоит в том, чтобы разбивать ответственность совершаемых злодейств так, чтобы никто не почувствовал противоестественности этих поступков»[27].

Вследствие применения насильственных методов обеспечения исполнения политических решений всякие «благие» государственные начинания в области народного образования, духовной жизни и нравственного мира человека обречены на жесточайший провал. Всё равно будет получаться одно – «операция по принуждению к миру, добру и любви»! Прав Р. Броуди, говоря, что «любые попытки властей навязать обществу какие-либо этические нормы приводят к ограничению свободы отдельных граждан»[28].

Теоретическое обоснова­ние государственного право­обусловленного насилия породило на свет ещё одну юридическую химеру: что в лице государства предстаёт как законное насилие, то в лице отдельного человека или группы людей рассмат­ривается не иначе как акт вопиющей дикости или вар­варства. Поэтому, когда ра­боту палача выполняет государство – это признаётся верхом демократии, а когда человек сам на себя возла­гает обязанность отмщения, вытекающую из естествен­ного чувства, присущего ка­ждому здоровому лицу, то это осуждается как крайнее изуверство. Причины такого понимания лежат в основе современного представления о природе преступления и механизмах наказания за его совершение. Современная наука рассматривает престу­пление, как деяние, направ­ленное против интересов общества (общественного порядка). А раз так, то дела­ется вывод о том, что обще­ственные интересы призвано блюсти государство. По­этому на нём и лежит свя­щенная обязанность привлекать преступников к ответственности. Понятие же об отмщении, напротив, ос­новано на возможности каж­дого потерпевшего защищаться от преступле­ния, рассматриваемого им исключительно как наруше­ние личных интересов. Не вдаваясь в различные от­странённые размышления об общественном характере преступления, только уво­дящие мысль от ясности и конкретности, следует до­вольно определённо утвер­ждать, что противообщественную на­правленность преступление получает только лишь тогда, когда оно прямым образом затрагивает интересы всего общества. Соответственно в случае совершения такого преступления общество в своих интересах может, если пожелает, до­верить государству миссию палача. В остальных же слу­чаях преступлением причи­няется обида конкретному человеку, который и должен получить право на сораз­мерное отмщение по пра­вилу «какою мерою сам мерил, такою и тебе отмери­вается».

Таким образом, государ­ство – это не территория, не общий язык и не общая куль­тура. Государство – это ис­кусственная замкнутая клановая политическая пра­вообусловленная организа­ция, осуществляющая управление обществом на основании самостоятельно принимаемых правил (зако­нов) посредством политиче­ских решений, обеспечиваемых узаконен­ным насилием (принужде­нием), ответственность за которые она несёт исключи­тельно сама перед собой.

Максим Звягинцев

Ссылки:

1. А.Н. Филиппов. Учебник истории русского права. Юрьев, 1912. С. 147.

2. С.А. Корф. История русской государственности. Т. 1. СПб., 1908. С. 156.

3. См.: В.И. Куликов. История государственного управления России. М., 2001. С. 37.

4. В.И. Сергеевич. Вече и князь. Русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей. М., 1867. С. 264.

5. См.: Б.А. Рыбаков. Язычество древних славян. М., 1981. С. 532.

6. В.М. Грибовский. Древнерусское право. Петроград, 1915. С. 37.

7. См.: А.С. Алексеев. К учению о юридической природе государ­ства и государственной власти. М., 1895. С. 12.

8. О.А. Новиков. Византийская концепция «Симфонии властей» // Право и политика. 2007. № 7.

9. М. Бакунин. Наука и народ // Народное дело. 1869. 1 сентября.

10. Ф. Ницше. Антихристианин. Опыт критики христианства. Проклятие христианству.

11. См.: А.В. Меркурьев. Понятийный аппарат социальных механизмов государственного управления // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 1.

12. Д.Я. Самоквасов. История русского права. М., 1906. С. 202.

13. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 21. М., 1961. С. 150.

14. См.: Е.Ю. Бондаренко. История государственного управления России. Владивосток, 2001. С. 2.

15. В.П. Алексеев. Начало и конец самодержавия в России. М., 1906. С. 13.

16. И.И. Дитятин. Статьи по истории русского права. СПб., 1893. С. 580.

17. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 21. М., 1961. С. 168-169.

18. И. Малиновский. Лекции по истории русского права. Ростов-на-Дону, 1918. С. 104.

19. Р. Штаммлер. Теоретические основы анархизма. М., 1906. С. 57.

20. П.П. Пусторослев. Анализ понятия о преступлении. М., 1892. С. 5.

21. Е.В. Осыченко. Самоограничение государства правом в контексте правовой автономности гражданского общества» // Конституционное и муниципальное право. 2008. № 10.

22. Теория государства и права: Учебник / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2004.

23. Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М., 2006.

24. Г.Ф. Шершеневич. Общая теория права. Т. 1. М., 1910.

25. В.П. Алексеев. Начало и конец самодержавия в России. М., 1906. С. 49.

26. Р. Штаммлер. Теоретические основы анархизма. М., 1906. С. 17.

27. Л.Н.Толстой. Исповедь. В чём моя вера? Л., 1991.

28. Р. Броуди. Психические вирусы. Как программируют ваше сознание. М., 2007. С. 235.

Статья может свободно размещаться на других интернет-ресурсах только при условии указания авторства и ссылки на первоисточник: http://www.institutra.ru/

Источник: Блог Института правоведения "Ра" Ссылка: http://www.institutra.ru/blog/gos-pravo-uprav/chto-estb-gosudarstvo/ Автор: Максим Звягинцев
Комментарии
К этой статье пока нет комментариев. Станьте первым! У нас гости не могут комментировать статьи. Пожалуйста авторизуйтесь или зарегистрируйтесь, чтобы прокомментировать.
Интересные статьи по теме
Аватар Сергей Носов
Очередная уловка автодилеров Когда человек решил купить машину, он либо у частного лица покупает её, либо обращается к автодилеру. И один и второй способ приобретения машины имеет свои недостатки. Но если вы решили пойти к автоди...
Категория: Человек и закон | Автор: Сергей Носов | Добавлено: 20.12.2021
Аватар Сергей Носов
Отпуск на каждый год Наиболее продолжительным периодом, когда работник может непрерывно отдыхать от исполнения им трудовых обязанностей является отпуск. Существует множество видов отпусков, однако, наиболее значимый для к...
Категория: Человек и закон | Автор: Сергей Носов | Добавлено: 11.06.2021
Аватар Сергей Носов
Покупка товаров через интернет Добрый день. Сегодня юристы «юридического бюро Носова» расскажут вам о правовых особенностях покупки товаров «online»....
Категория: Человек и закон | Автор: Сергей Носов | Добавлено: 12.08.2021
Аватар Сергей Носов
Права тоже можно продать То, что имущество имеет свою цену, ясно всем. Но ценность могут иметь и имущественные права. А раз они имеют ценность, то на них можно обратить взыскание, продать и получить денежные средства в погаше...
Категория: Человек и закон | Автор: Сергей Носов | Добавлено: 16.07.2021
Аватар mi9029253
Проблема войны и мира в мировой политике Одним из ключевых процессов развития современной цивилизации на грани ХХ-ХХI веков является прогрессирующая глобализация....
Категория: Человек и закон | Автор: mi9029253 | Добавлено: 08.02.2011
Лучшие авторы
Аватар AKTM
Наши проекты были награждены:
2003 г. – 2-я пре...

Читать

Аватар dodger778
+7 918 612-13-84

Читать

Аватар krimobzor
Туризм

Читать

Аватар Мастер_Райтер
Имею высшее филологическое образование, специально...

Читать

Аватар azart.tech
Кто мы
Современное объединение профессионалов, ...

Читать

Свежие комментарии
Талантливый человек талантлив во всём! Будь как Паша! А ещё ты можешь ...

Читать

Можно выбрать.

Читать

Ой, шутник.

Читать

https://priornews.ru/zastrojshhik-iz-hmao-sravnil-ufas-s-prestupnoj-gr...

Читать

https://ura-news.turbopages.org/turbo/ura.news/s/news/1052688335

Читать

Напишите нам