Три японских урока

Для человека, привыкшего к масштабам обычной радиотехники, результаты, полученные на твердых схемах, с трудом укладываются в сознании. Согласитесь, что нелегко представить себе кристалл кремния размером меньше булавочной головки, который эквивалентен электронному блоку из 30—40 нормальных радиодеталей. В литературе уже описаны усилитель низкой Частоты мощностью до 5 вт размером с копейку, а также вычислительное устройство, которое легко умещается  на  ладони.

Первый японский урок — это доказательство, которую мы до сих пор использовали лишь как лозунг, заботливо изгоняя ее из нашей практической деятельности. Действительно, мы только говорим о человеческом факторе, а японцы на деле показали, что вложения в человека, в его интеллектуальное и физическое развитие — наиболее выгодное и производительное из всех капиталовложений. Японцы — на государственном уровне, на уровне фирм, на уровне семей — не жалеют средств на образование и   получают   от   этой   своей   политики   обильные плоды.  Ряд данных  позволяет судить,   что и по уровню здравоохранения, и по некоторым другим показателям социальных условий жизни Япония также уходит от нас вперед, и есть все основания полагать, что повышающееся качество «человеческого материала» в немалой степени способствует рывку Японии в будущее.

Второй урок. Мы же по-прежнему упорно делим отрасли на производственную и непроизводственную сферы (относя к последней науку, культуру, книгоиздание, образование, здравоохранение, информационный комплекс!), выделяя «по остаточному принципу» средства на социальные цели, зачисляя  в     непроизводственный     персонал     работников библиотек, патентных отделов и т. д. Пора понять, что сейчас, в современных условиях, такое деление ничего, кроме вреда, принести не может. Пора понять, что вложения в человека, в его развитие — самое выгодное дело,  и  вечный  нам  укор — демонстрирует это миру капиталистическая страна. Надо отказаться от надуманного деления народного хозяйства  на производственные и непроизводственные отрасли — когда-то оно себя оправдывало,   сейчас   оно   стало   тормозом.   Другие   цели развития — вместо гонки за ростом валовых показателей  производства   (т.   е.  в  конечном  счете потребленной, переведенной в отходы массы органической и неорганической природы) — требуют и других средств их достижения взамен представлявшегося до сих  пор неоспоримым  приоритета вложений в материальное производство.

Наконец, третий урок, который нам дает Япония, касается самого больного. Это — урок в планировании. Чего стоят все наши Госпланы, наука, все государственные регулирующие органы, если в своей столь дорого стоящей обществу и в деньгах, и   по   количеству   отвлекаемых   людей   плановой работе мы  упустили  самое  главное — выведение нашего хозяйства на современные пропорции производства. Если отставание по объемам производства можно свалить на объективные обстоятельства и условия, то отставание по структуре производства оправдать ничем нельзя. Почему и сегодня выпускаются   многие   тысячи   никому   не   нужных универсальных  станков,   а  у  Кабаидзе  изымают даже заработанные трудом коллектива средства, лишая их перспективы развития? Почему тратятся деньги на выпуск не находящей спроса сельскохозяйственной техники и ограничиваются вложения в биотехнологию? Кто ответит на тысячи этих и других «почему»? И почему в Японии в условиях «рыночной стихии» перестройка хозяйства на современную отраслевую структуру осуществляется невиданными для нас темпами? Почему для японских плановиков — назовем их так, надеемся, они не обидятся — планомерность — это осознанно поддерживаемая пропорциональность», стали руководством к действию.  А наши плановики, вместо осознания диктуемой современными производительными силами пропорциональности и поиска путей и средств к скорейшему переводу хозяйства на эту современную пропорциональность, погрязли в унылом подсчете тонн чугуна, центнеров зерна и пар обуви? От того, как мы усвоим эти японские уроки политэкономии, очевидно, во многом будет зависеть наше место в складывающемся международном разделении труда.

Новые производительные силы не только революционным образом изменяют отраслевую структуру хозяйства, они предполагают и особую, соответствующую их уровню развития систему производственных отношений. Особенность современной ситуации состоит в том, что одни и те же производительные силы применяются и в рамках капиталистических, и в рамках социалистических производственных отношений. Отсюда и неизбежные черты сходства в организационных, правовых формах этих отношений (что выражается в юридических формах собственности), притом, что экономическая природа этих отношений (что выражается экономической категорией «тип собственности»)  полярно противоположна.