Не повторяйте моих ошибок

Случилось! Зараза добралась и до нас. В аккурат под Новый год. Не самое удачное, точнее – совсем неудачное время. Хотя бы потому, что никто не работает. Но ведь именно вопросом того самого времени всё и было. Раньше или позже… Лучше, конечно, позже.

Можно ли было её избежать? Что сейчас об этом судить?! Если бы уехать (улететь) в противочумном костюме (в скафандре) куда-нибудь в тундру (на Луну)… Хотя с учётом того, что мы сейчас творим в тундре, а американцы на Луне, и это вряд ли было бы надёжной гарантией.

Моя жена, в силу специфики работы, предохранительные меры соблюдала куда активнее, чем я, но именно у неё у первой появились симптомы. Помогли ей эти меры? Нет! А мне – тем более.

Но Новый год – есть Новый год. Праздник был, был стол, были и люди за ним. И, несмотря на то, что, если верить заключениям учёных, у нас был самый «заразный» период, кроме нас никто не заболел.

Болезнь началась почти как «обычная» ОРВИ. Слово «обычная» беру в кавычки потому, что никакой «обычности» в ней нет. Каждый раз что-то отличается. Если раньше мы болели простудой «по стандарту» (температура, кашель, насморк и т.д.), то сейчас стандарты остались только у минздрава. Люди все болеют по-разному.

Началось всё с болей в теле. Причём с таких болей, что я утром первого даже начал грешить на аппендицит. Когда дошло, что это вирус, начали защищаться. И вот тут потянулась череда как ошибок, которые нас едва не угробили, так и разумных действий, которые, возможно, спасли жизнь.

Перво-наперво в ход пошли противовирусные препараты. А я ещё на всякий случай запустил «доморощенное» тестирование на пакетик с ванилином. Есть запах – всё отлично. Позже узнал, что обоняние теряют от силы двадцать пять процентов заболевших коронавирусом.

Страха не было. Когда на третий день пропал аппетит, решил, что зараза сильнее обычной, и добавил препараты с интерфероном. Это было первой ошибкой. А становилось, как в анекдоте, всё хуже и хуже. Обычные утренние процедуры и манипуляции вызывали такую слабость и усталость, что приходилось отдыхать. Понятное дело, что в таком состоянии на работу никто не пошёл бы, но идти-то было не надо. Праздники же! Вот и решили отлежаться. Температуры не было. Кашля и насморка тоже. Вкус и нюх тоже были на месте, но вот на еду даже смотреть не хотелось. Ладно, не самое страшное…

По прошествии семи дней, когда, как известно, простуда должна пройти даже сама собой, она не прошла, а стало ещё хуже. Стало тяжело дышать. Заподозрив неладное, я ещё накануне предложил жене, которой с оказией надо было выйти из дома, сдать анализ на ковид. Полагал, что если будет (не будет) у неё, то и у меня будет так же. Это был едва ли не единственный наш разумный поступок в те дни.

На восьмой день мы всё ещё продолжали принимать противовирусные и интерферон-содержащие препараты. Отсутствие улучшения натолкнуло на первые серьёзные подозрения. Подключили препараты из Протокола лечения COVID-19 для врачей и медицинских работников «Новосибирск» В5-24 Федерального исследовательского центра «Институт цитологии и генетики СО РАН», рекомендованного Минздравом России, и обратились к врачу в ковид-центр. Еле дошли. Дышать было почти нечем.

Врач проверила сатурацию, послушала. Никаких тестов не делали, на экспресс-анализы не направляли. Спросила, чем мы лечимся. Мы озвучили. Она сказала, чтобы продолжали лечиться так и дальше. И оформила «больничные» со следующего дня, но безо всякого ковида в диагнозе.

А на утро жене позвонили и сказали, что она «положительная». И тут завертелось. Врач, медсестра, роспотребнадзор… Направления на анализы, рентген. Но всё только в первый рабочий день – одиннадцатого. Я спросил, а что делать мне. Мне сказали, что я прохожу только как контактное лицо. На моё замечание о том, что у меня точно такие же симптомы, мне сказали, чтобы одиннадцатого сам обращался в поликлинику. Вот так, граждане! Когда я был здоров, меня под угрозами штрафов то из дома не выпускали, то нормально ходить в общественные места не позволяли. А когда я заболел, первое, что мне предложили, идти самому в поликлинику! И ничего, что там люди в замкнутом пространстве? Ничего, что эти смехотворные маски пропускают вирус, как китовая сеть кильку? Иди и заражай! Я не смог морально решить эту проблему. Зараза «помогла»…

Десятого к вечеру я начал гореть. Купленный по случаю китайский бесконтактный термометр-«пистолет» упрямо показывал 36,6оС. Когда начали плавиться мозги, я решил использовать обычный градусник. Оказалось, что уже набежало 40 оС. Стало не до шуток. Вызвали «скорую». Через несколько часов я уже был в инфекционном отделении. И вот тут начались новые приключения.

Уже в приёмном мне сказали, что лечить меня, скорее всего, придётся не столько от вируса, сколько от вреда, который мне принесли неграмотные рекомендации Минздрава по лечению, одобренные, к слову, первым лечащим врачом. И они оказались правы… Но об этом чуть позже.

Неделя практически на воде (есть не мог) сказалась на работоспособности мозга. Я уже не очень нормально оценивал ситуацию, забывал элементарные вещи. На простые вопросы медперсонала путался и не мог дать нормального ответа. Когда мне принесли таблетки, я никак не мог запомнить, какую из них когда принимать. Никакой раскладки не было предусмотрено. Суточную дозу из десятка или более таблеток приносили в одной коробке. Хорошо – хватило ума записать на телефон алгоритм приёма…

На следующий вечер нас всех повезли на рентген. В нашем корпусе его не было. Пришлось после рабочего дня ехать на «скорой» всем скопом в поликлинику. Естественно, одеваться, так как на улице мороз под сорок. Потом потеть. А на «съёмке» всем без исключения стало плохо. «Вдохнуть, не дышать»… На третьей панораме я чуть не потерял сознание. В груди всё стояло колом. Ели добрались до палаты. Думал, что умру. Мне что-то вкололи, дали кислород, и я отрубился.

Что касается кислорода, то, как я понял, это единственная причина для госпитализации. Всё остальное можно благополучно иметь дома. А на рентген можно съездить. «Стационарного» кислорода в наших палатах не было. Были концентраторы, выделяющие кислород из воздуха. Мобильный аппарат размером с чемодан на колёсах. Работает от сети. Рассчитан на одного пациента (без разветвителей).

Так вот этот аппарат у нас сначала был один на пятиместную палату. Вот в этом и оказалось самое большое унижение в моей жизни! Когда тебе подходит очередь дышать, и ты понимаешь, что на кислороде тебе становится легче, ты не можешь «помирить» внутри себя две мысли: 1. Как бы ещё подольше подышать? и 2. А вдруг кому-то хуже, чем мне? И пока я дышу, кто-то загибается.

Наутро лечащий врач померила всем нм сатурацию и сказала медсестре, чтобы нашла концентраторы, где угодно, для каждого. И нас действительно обеспечили на какое-то время, но, как мы поняли, за счёт других палат, где был некомплект. То есть в любой момент спасительную машину могли забрать. Я посмотрел в интернете. В розницу цена на точно такой же концентратор – девяносто тысяч рублей. Цена на фоне выделяемых на борьбу с ковидом средств далеко не запредельная. А по госзакупкам наверняка можно купить дешевле. Так почему нельзя за каждой койкой закрепить концентратор?

Впрочем, в первые дни мне было не до этого. Совсем не до чего дела не было. Выжить бы! Перебор с интерфероном и противовирусными препаратами на первой стадии болезни привёл к тому, что иммунитет оказался слишком сильным. И начал меня «спасать». Да так, что чуть не убил. На вторую ночь поднялась температура за 39оС. И тут меня ждало новое открытие: уколы для снижения температуры, которые делают в больнице, температуру снизить не могут. Пакетик с «фервексом» может, а они – нет. Но «фервекса» у меня с собой не было. Пришлось терпеть. Температура не хотела снижаться более двух суток. Варёный рак, наверное, чувствует себя лучше.

И я решил пить. Много. До рвоты. Выпивал до десяти литров воды в день. Спасибо – в палате стояла девятнадцатилитровая бутыль с диспенсером. Потом всё это, естественно, выходило с потом. И вот тут я в очередной раз пожалел, что лежал не дома. Ведь в больнице ты предоставлен сам себе. Приходится вставать чаще, чем хотелось бы, как бы некомфортно это ни было. Промокшую насквозь постель никто не хотел менять. Лежишь под мокрой простынёй, зуб на зуб не попадает. За пару дней бельё не просто мокрым стало, оно забродило. Редко, когда можно было договориться о смене белья с медперсоналом. Чаще требовалось прямое вмешательство лечащего врача. К слову говоря, и с себя смыть последствия этих потов в нашем отделении можно было разве что под краном в раковине. Если изловчишься…

И тут понимаешь, насколько в палате всё не продумано. Огромная батарея не имеет регулятора. Горячая, как огонь, она моментально выжигает весь кислород в помещении. Концентратор гонит в тебя горячий воздух. Ты лежишь на животе, пот стекает в маску. По её периметру гарантированно образуются пролежни. Окно открыть нельзя. Сразу всех начинает сдувать. Из палаты выйти, чтобы проветрить, нельзя. Кстати, из-за отсутствия «дезара», позволяющего кварцевать помещение без выхода людей, палаты и не кварцевали. Два раза за две недели вместо двух раз в день допотопным аппаратом: «Отвернулись и накрылись одеялами!».

С батареей нам помогла одна из медсестёр (спасибо, добрая душа!). Принесла откуда-то одеяло и накрыла эту адскую сковородку. Зато другая медсестра тут же обвинила нас в краже одеяла. Всю палату! То, что нам выходить-то никуда нельзя, в расчёт не принималось. Мы, естественно, возмутились, за что нас всех назвали врунами. И через пятнадцать минут у нас в палате стало на один концентратор меньше. На другой день – на два. Хочу думать, что это всё-таки совпадение…

Зато в туалете окно под потолком не закрывалось в принципе. Когда ты потный, заходить туда совсем не хотелось. Приходилось надевать куртку. Но одна из медсестёр сказала, чтобы мы не гневили бога, так как у нас условия намного лучше, чем в профпатологии. Там, со слов медсестры, один туалет на этаж. Возле него негде присесть, чтобы дождаться своей очереди. С учётом того, как ты себя чувствуешь при этой болезни, это актуально не только для пожилых. А если тебя ещё и мочегонит, то… Рисовать перспективу развития такой ситуации моё воображение отказалось. В «общем» туалете накурено, и пациенту с больными лёгкими будет там, как минимум, некомфортно, но кого это интересует?.. Так что нам действительно «повезло».

Но стоит вспомнить о питании, как о «везении» снова забываешь. Мы все там стали грамотными. Как только температура стала опускаться ниже 38 оС, появились признаки интереса к жизни. Надо сказать, что и при субфебрильной температуре при этом заболевании ты чувствуешь себя весьма некомфортно. Но заняться саморазвитием через интернет она уже не мешает.

Так вот о питании при ковиде узнаёшь, что следует избегать «быстрых» углеводов и сладкого. У нас всё было с точностью до наоборот. Каши на завтрак и ужин сахарили так, что слипался пищевод, хлеб давали только белый. Невольно задаёшься вопросом, зачем столько сахара?

Конечно, одноразовая посуда и контейнеры – это хорошо. Но хлеб и напитки приносили в открытом виде. Их на общем столе благополучно «обкашливала» вся палата, так что смысл расходов на одноразовую посуду и приборы терялся. Обсеменение было общим. Мы даже шутили, что прийти туда ты мог с чем угодно, а уходили все с одним и тем же. Обеденное же меню вовсе вызывало недоумение. Во-первых, настолько сухой гарнир, что норовит застрять в горле. Неужели в макароны или рис нельзя было сообразить хоть чуть-чуть масла или подливы? С солью тоже всё было, что называется, на удачу. Либо вообще несолёное, либо пересолено так, что есть нельзя. Опять вопрос: не скрывали ли за избытком соли (как и сахара) те вкусы и состояние продуктов, которые нам чувствовать не следовало?

Но вкус испорченных (прокисших) котлет скрыть нельзя уже было ни солью, ни сахаром. Хотя те, кто лишился вкуса и нюха, ели. Кишечник на фоне антибиотиков чудил у всех, но сомневаюсь, что такая еда добавляла ему здоровья. Однажды нам принесли тефтели, слепленные, но никак не обработанные термически. Я не фанат сыроядения. Судя по тому, сколько было их выброшено в мусор, – не я один. Но кто-то же съел! Из тех двадцати пяти процентов, кому отшибло обоняние! Не знаю, слышали в нашей больнице о диетологии… А может, их диетсестра сама болела отсутствием вкуса?..

Вообще, кажется, что болели там все. Теперь я не удивляюсь тому, что даже главные врачи серьёзнейших медицинских центров в Москве умудрялись заразиться. Часть нашего медицинского персонала ходила без перчаток. Большинство ничем не защищало глаза! Вот так – скафандр и глаза без защиты, голые руки… И бесполезные хирургические маски – никакой изоляции. Похоже, наш медперсонал знал о «защитных» свойствах всех этих масок-перчаток куда лучше ВОЗа, Минздрава, Роспотребнадзора и иных губернаторов вместе взятых. Либо мы все там были на одной «подводной лодке».

И лечили нас всех тоже одинаково. Когда вирус стал отступать, у всех стали проявляться осложнения. У всех – разные. У меня это были головные боли, повышение давления, тахикардия. Потом – боли в спине. Это были «непрофильные» заболевания, и препаратов для их лечения в больнице не оказалось.

Всё, что мне давали кроме противовирусных средств и антибиотиков, это глюкоза внутривенно (кстати, помогла классно от спутывания сознания – прямо под капельницей мозги «светлели», и даже зрение улучшалось) и противогрибковый препарат для горла. Витамины тоже были. Всё остальное приобретать надо было за свой счёт. Хорошо, что было кому в аптеку бегать и передачи носить! Последствия приёма антибиотиков тоже требуют недешёвых препаратов, но про это мне даже не написали в выписке. Кстати, про глюкозу и противогрибковые там тоже забыли написать. Шторма с температурой, согласно выписке, у меня тоже никакого не было. В общем, выписка тоже одна на всех (как и вирус).

А жене моей, которая всё это время лечилась дома, вообще все препараты пришлось покупать самой. Хотя наше правительство позаботилось о больных коронавирусом и выделило им на амбулаторное снабжение препаратами пять миллиардов, ни копейки из них, похоже, до Воркуты не дошло. А если почитать, как лечатся в других, более приближённых к цивилизации и законам городах, то там даже концентраторы кислорода выдают «в аренду» на дом, чтобы реально не занимать койки в больницах. И это правильно! Как говорил персонаж известного мультфильма: «Будь у меня такой кот…»

Последней каплей стала госпитализация в нашу, можно сказать, общую палату пациента с ограниченными возможностями к самообслуживанию. Человеку явно нужна была сиделка. Он даже сказать не мог, что ему нужно. Поскольку, как я уже заметил, уход за лежачими больными у нас не был предусмотрен в принципе, нас прямо «по секрету» предупредили, что ответственность по уходу за ним (помощью ему) возлагается на… нас! Подай, принеси, может, помой… К моему счастью, меня на следующий день выписали. Остальные же остались там ещё и с необходимостью вдыхать запахи от производимых им продуктов жизнедеятельности.

А теперь о главном. Чему меня научил коронавирус? Во-первых, тому, что лечить его как не умели, так и не умеют. За год наработали какие-то схемы, слава богу, перестали без лишней необходимости прибегать к ИВЛ, но специфику болезни до сих пор знают, похоже, на уровне игры в жмурки. Ни о какой профилактике осложнений речь не идёт. Осложнения тоже лечат по «классической схеме»: повышенное давление – гипотензивными, тахикардию – бета-блокаторами. А то, что они не помогают, никому дела нет. Гипертония по жизни и повышение давления после ковида – это вообще события из параллельных вселенных, но врачи этого ещё не поняли или не хотят понимать.

Поэтому главный вывод – займитесь профилактикой заранее. Развивайте сердце и лёгкие. Ходите больше! Тут хочется передать пламенный привет нашим властям, которые полгода до этого нас заставляли сидеть дома. То есть профилактикой действительно следует заниматься заранее. До всех возможных «локдаунов», то есть всю жизнь. Естественно, следует снизить засорение лёгких всякой гадостью. От и строительной и дорожной пыли медицинская маска или респиратор в отличие от коронавируса защитят. От сигаретного дыми и никотина защитят собственные мозги и инстинкт самосохранения.

Кстати об инстинкте. Именно на инстинктивном уровне следует привить себе ключевые правила выживания. Появились симптомы – не бродите! Вызывайте врача. Всеми правдами и неправдами сдайте тест. Пусть и платно, если иначе никак! Противовирусные и иммунные препараты – не более трёх дней. Следите за сатурацией. 95% – это уже пороговое значение. Всё, что ниже, – повод для немедленного обращения за профессиональной помощью. Многократно проверьте, а лучше выбросьте дешёвые термометры и пульсоксиметры. Безутешные родственники не смогут найти того китайского бракодела, чтобы выставить ему счёт за ваши похороны.

Не лечите себя сами даже витаминами. Обращайтесь только к официальным врачам, но и сами не плошайте. Лучше себя самого, о тебе никто не позаботится. Температура до 38,5оС – это хорошо. Если можете терпеть – терпите, не сбивайте. Не пытайтесь убить вирус в себе спиртом. Не будьте дураками! Будьте здоровы и помните: если пациент хочет жить – медицина бессильна!