Авторская песня Галича

Так началась революционная эпоха авторской песни, в которой обрела свой голос интеллигенция". Оттого-то столь важны, столь ревностно лелеются любителями жанра и кажутся принципиально - "этически" - не воспроизводимыми кем-то другим "мелочи" авторской манеры. И неожиданная порой "разговорность" Визбора - даже в самые лиричные моменты, и "яростная" фонетика Высоцкого ("Свежий ветер избранных пьяниллл..."), и, если заглянуть в сегодня, особая мягкость Олега Митяева - не только в тембре голоса, но и в каком-то "растворяющем" отставании словесной фразы от музыкальной...

Конечно, все это не ощущалось бы так ярко, не будь объединяющего, цементирующего свойства авторской песни, - того, что А.Якушева определила как "результат работы личности над собой". Разумеется, формула эта не выделяет наш жанр из искусства вообще, а лишь заостряет все то же отличие от песни официальной, официозной, которую по аналогии можно было бы определить как результат работы по созданию мира обезличенных, суррогатных чувств ("Вода, вода... Кругом - вода..." - известная песенная строчка из 1960-х метафорически выражает эту тенденцию). Официальная критика поспешила тогда снисходительно назвать новую песню "самодеятельной", отказав ей тем самым в профессионализме. На самом же деле любое вновь открывшееся пространство в искусстве осваивается, "окультуривается" и профессионалами, и дилетантами совместно. Много дилетантов, замкнувшихся в "походной" тематике и достаточно примитивной поэтике, дало и движение КСП. Но "территория осваивалась", и лучшие из бардов, талантливо утверждая самоценность человеческой личности и делая это, как правило, максимально демократичными средствами, стали истинными профессионалами. А некоторые из них - Б. Окуджава, Н. Матвеева, А.Галич - были замечательными художниками слова и до вхождения в пространство нового для себя жанра...

Ведущая стихия авторской песни 1960-х, безусловно, не музыкальная, а словесная. Раскрепощение, которое испытывало практически все искусство в годы "оттепели", коснулось в первую очередь художественного слова и происходило в двух направлениях: к слову, несущему правду, и к слову, богатому звуком, образом и смыслом. То, что направления эти не были противоположны друг другу, мы увидим, обратившись к творчеству одного из наиболее значительных бардов того периода. В тематике авторской песни в 1960-е годы явно обозначились по крайней мере три акцента: лирически-интимный, походно-романтический и социально-критический. В отличие от большинства авторов-исполнителей, Александр Галич, о котором пойдет речь, был склонен именно к последней из перечисленных тенденций.

Песенное слово у Галича раскрепощается не только социально, но и историко-культурно - "врастая" в русскую поэзию XX в. и "прорастая" ею. Это, в первую очередь, целый цикл песен, посвященных русским поэтам и писателям: "Снова август" - А. Ахматовой, "На сопках Манчжурии" - М.Зощенко, "Легенда о табаке"- Д. Хармсу, "Возвращение на Итаку" - О. Мандельштаму, "Памяти Б.Л. Пастернака". Исполнению этих песен на концертах Галич обязательно предпосылал довольно объемное предисловие-эпиграф о личности и судьбе поэта, а сам текст обильно насыщал реминисценциями из его произведений.

Надо сказать, что Галич выражает здесь общую тенденцию "взросления" авторской песни. Она все чаще обращается к серьезной (и по большей части "закрытой" тогда) поэзии; зачастую барды - и в те годы, и позже - пели только чужие стихи (в первой волне - В. Берковский, во второй - С. Никитин) или чужие наравне со своими (самый яркий пример - начавший уже в 1970-е А. Суханов); появились и поэты, только пишущие для бардов-"ис-полнителей" (Д.Сухарев).

Трудно определенно сказать, выполнила ли авторская песня к концу 1960-х свою сверхзадачу - выразить песенным словом правду о человеке своей эпохи, вернуть этому человеку веру в самоценность личности. Как бы то ни было, в 1970-е она уже вступала с новым "партнером" по андеграунду...