Литературное творчество ученых

И в наши дни кают-компания сохранила свое значение. Мне приходилось плавать на торговых и исследовательских судах. Я часто вспоминаю часы, проведенные за столом кают-компании, и рассказы, услышанные там. Должен сказать, что душа кают-компании — обычно капитан. От него зависит настроение н ход беседы. Умело поддерживая и направляя ее, не доминируя над нею, хороший капитан превращает время смены вахт, а именно к нему приурочены завтрак, обед и ужин, в приятные часы общего сбора комсостава. Но если капитан сух, раздражителен, необщителен, эти же часы могут превратиться в проклятие. И даже гость, как я, в такой кают-компании  чувствует  себя  неуютно.

Но в том плавании, о котором я хочу вам рассказать, мне повезло. Капитан Николай Федорович Конишев действительно был душой кают-компании «Шторма», научно-исследовательского судна Гидрометеослужбы. Сам великолепный рассказчик, он был и хорошим слушателем, что на флоте, надо сказать, еще большая редкость. На научно-исследовательских судах в кают-компании присутствуют не только штурманы и механики, но и весь научный состав экспедиции. Поэтому за главным столом, кроме капитана, старшего и первого помощника, главного механика, обедали начальник экспедиции И начальники отрядов. За боковыми столами — штурманские помощники, доктор, начальник радиостанции и научные сотрудники. Разговор в кают-компании общий, участвуют и сидящие за боковыми столами. Я, человек сугубо сухопутный, даже несколько   бравирую   этим,    задавая   иногда

идиотские с точки зрения моряка вопросы. Сегодня ночью на вахте старшего помощника в связи с переходом в новый часовой пояс были переведены йа час назад все судовые часы.

—        Николай Федорович, — спрашиваю я, — почему при пересечении часового пояса стрелки назад передвигаются па вахте третьего помощника, а вперед — на вахте старшего помощника? Ведь справедливость требует, чтобы, если при плавании ва восток у третьего помощника вахты при переводе часов удлиняются, они также сокращались   бы у него при плавании на запад.

—        Это, Иероним Иванович, делается для того, чтобы третий помощник стремился стать старшим,— шутливо отвечает капитан.

—        Кстати, через три дня мы пересекаем линию перемены дат,— вспомнил старший помощник Леонид Иванович, при этом мы прямо из сегодня попадем во вчера.

—        Это каким же образом? — наивно спрашиваю я; мне интересно слышать, как это объяснит самоуверенный Леонид Иванович. Часто на мостике наблюдаю, как он вычитывает молодым штурманам за ошибки при обсервации и любит при этом повторять: «Вы, молодой человек, забываете, что Земля имеет форму шара и при этом вращается вокруг своей оси».

' — Видите ли, Иероним Иванович, — начинает он, — Земля имеет форму шара...

—        ...и при этом вращается вокруг своей оси, — хором подхватывают второй и третий штурманы Саша и Володя под взрыв хохота всей кают-компании. Леонид Иванович багровеет. Назревает конфликт, так как старший помощник не слишком ценит юмор, особенно когда смеются над ним. Но здесь вмешивается Николай Федорович; он никогда не допустит ссоры в кают-компании. Укоризненно погрозив Саше и Володе Пальцем, он говорит;

—        С линией перемены дат у меня связана прелюбопытнейшая история.

Во время Международного геофизического года я плавал третьим помощником на известном исследовательском судне «Уссури», и в процессе работы мы прошли вокруг земного шара. А поскольку, как вы теперь знаете, Земля имеет форму шара, —> он покосился на Леонида Ивановича, — мы пересекли в Тихом океане линию перемены дат с запада на восток, и при этом в вахтенном журнале появились две суточные записи под одним и тем же числом — две даты «двадцать второе февраля».

Надо сказать, что в те годы полное кругосветное плавание было редкостью, а мы вышли из Ленинграда и вернулись туда за одну навигацию. При этом побывали и в тропиках и в антарктических водах, пересекли экватор и Южный Полярный круг, заходили в десятки иностранных портов, в общем, не плавание, а мечта.

После встречи в Ленинграде и нескольких последовавших за этим дней вынужденного отдыха сажусь за финансовый отчет. Надо сказать, что это кропотливая работа. Оплата экипажу и членам экспедиции идет на суточной базе. Столько-то дней в тропиках — одна ставка, столько-то дней в полярных водах за ливней конвергенции — другая; столько-то дней под разгрузкой в Мирном в Антарктиде — третья и т. п. Закончил я отчет и отнес его в бухгалтерию на проверку. А через несколько дней вызывают меня к главному бухгалтеру Павлу Николаевичу. Мужчина высокий, седовласый, представительный, со стальным суровым взором н военной выправкой — в прошлом служил начфином какой-то крупной военной части. Он прямо с места в карьер: «Что же вы, Николай Федорович, государство обманывать вздумали? Я сорок лет деньгами занимаюсь, поседел на этом деле, а такое в первый раз вижу!» Ну я, конечно, в амбицию. А он с такой ехидцей спрашивает меня: «Сколько дней в феврале?» Я говорю-. «В этом году, поскольку он не високосный, двадцать восемь». «А что же вы пишете, что в феврале двадцать девять, и за лишний день всей экспедиции полевые, зарплату и валюту начислили и выплатили?» Тут-то я и вспомнил про линию перемены дат. «Павел Николаевич, видите ли, Земля имеет форму шара и при этом вращается вокруг земной оси...» Только я это сказал, он вдруг встает во весь свой могучий гренадерский рост и кричит, что наш ревун в тумане. «Я,— говорит,— десять классов закончил, у меня незаконченное военно-финансовое высшее образование, и я сам знаю, что Земля круглая, и вы здесь всякой географией недостачу не прикрывайте...» И пошел отчитывать меня по всем правилам бухгалтерской, науки. Продолжение было, конечно, в кабинете у нашего директора Алексея Федоровича Кречетова. Он сразу разобрался, в чем дело, и мы уже вдвоем попытались объяснить Павлу Николаевичу, что при переходе линии перемены дат, при кругосветном плавании, появляются два дня с одной датой, поскольку к тем дням, которые возникли благодаря вращению Земли вокруг оси, добавился еще один день за счет обхода судна вокруг земного шара. Но Павел Николаевич твердо стоял на своем: «Алексей Федорович, может быть, в географии и возможно, чтобы два раза повторялась та же дата, но в бухгалтерии такого не было и не будет. Ставьте вторую подпись, моего   согласия на это нет. Я в главк жаловаться буду!»

Алексей Федорович на моем отчете вторую подпись поставил со вздохом, не любил он отпускать людей от себя, не убедив их в своей правоте. А я на следующий день ушел в отпуск, а потом во Владивосток перевелся, так что не знаю, чем у Алексея Федоровича его дуэль с главным бухгалтером закончилась. Взял я письмо министра, при нем докладная Алексея Федоровича и письмо главбуха. Прочел все и подготовил такой ответ:

«Как известно, Земля имеет форму шара и вращается вокруг своей оси с востока на запад. Полный оборот Земля совершает за сутки. Если двигаться вокруг земного шара на судне, то человек, совершив кругосветное плавание, добавит или отнимет от существующего календаря один день в зависимости от направления движения. Если он движется с запада на восток, то при переходе линии перемены дат день прибавляется, и тогда, как в рассматриваемом случае, будет два календарных дня с одной датой. Если бы судно двигалось с востока на запад, то, наоборот, один день в месяце бы исчез в судовом журнале. Кстати, первые неприятности, связанные с изменением календаря при кругосветном плавании, испытали спутники Магеллана, которые, вернувшись в Испанию, обнаружили, что у них дата отличается от той, которая в тот день была в Испании. А неприятности были связаны с тем, что католическая церковь наложила на них всех эпитимью за то, что они, значит, нарушали все посты и неправильно отмечали все церковные праздники.

Этот же парадокс был использован Жюлем Верном в известном романе «Восемьдесят дней вокруг света». Принес я вице-президенту ответ, он прочел, посмеялся, хотел сначала про спутников Магеллана вычеркнуть, а потом оставил. «Если министр с чувством юмора, то он   поймет»,— сказал   он.

Через полгода встречаю его и спрашиваю: «Ну как, есть чувство юмора у министра финансов?» А он мне в ответ: «Да, кажется есть. Он на моем письме резолюцию написал: «Разрешить оплату за два 22 февраля, но рекомендовать экспедициям впредь плавать вокруг света с востока  на запад».