История граффити

В 1970 году в Нью-Йорке эту надпись можно было увидеть везде: выходя из диско в даун-тауне, ловя такси на улице или путешествуя в грязном вагоне метро под городом, жители постоянно натыкались на загадочное TAKI 183, небрежно выведенное черной краской. Появление столь необычных надписей обратило на себя внимание публики, до этого сталкивавшейся с граффити в основном в форме политических лозунгов, и невольно TAKI 183 прославился на весь город и стал первым настоящим королем граффити. Более того, его примеру последовали вначале десятки, а потом и сотни американских подростков.

С каждым днем Нью-Йорк все больше и больше покрывался метками уличных художников, а метро стало выступать в роли связующего звена между ними: по мере продвижения поездов по подземке люди в одном конце города видели то, что другие люди делали в другом. Так, граффити почти мгновенно перекинулось с улиц на вагоны метрополитена, толстым слоем покрывая их как снаружи, так и изнутри. Надписи на вагонах метро стали приобретать характер соревнования. В основном это были тэги, и главной целью каждого граффитчика было их написание как можно большее количество раз. Обилие и размер этих надписей поражали воображение: их было много, они целиком покрывали двери, окна, спинки сидений, металлические части вагонов, отвергая функциональное назначение этих элементов, как если бы речь шла только о поверхностях, созданных для письма. Впрочем, мотив отвержения и протеста в этом движении занимает далеко не последнее место: подростки, авторы этих творений, были безразличны к публике, они играли для самих себя, игнорируя присутствие других людей в том же пространстве. Таким образом, трансгрессия и безразличие к другим проявлялись как взаимосвязанные и неотъемлемые элементы субкультуры граффити.

Смысл нанесения своего имени на урбанистическую поверхность заключался в самовыражении, своеобразной рекламе своего имени. Исходя из этих соображений, постепенно среди “участников” нового движения сформировывался принцип: тот, чье имя встречается чаще всего, считается лидером и пользуется уважением со стороны других. То есть можно говорить о том, что такой способ самовыражения отдельного индивида находил отражение в кругах определенной возрастной категории если не всего мира, то отдельной территории. Пространство города никому не принадлежит, и именно по этой причине люди, чаще всего подростки, неустанно стремятся оставить в нем некий след, запись своей истории – об этом свидетельствуют и всякого рода непристойности в местах общественного пользования и надписи типа “Здесь был Вася”, в которых, по сути, и выражается вся суть граффити. Все эти надписи изначально направлены на обывателя, который должен был стать благодатной почвой для достижения цели – узнаваемости и признания. Однако адекватно реагировать на ситуацию могли лишь соперники, для которых личность другого “райтера” воспринималась как чуждая, а сделанная им надпись – как жест посягательства на не принадлежащую ему территорию. Понятия “свой/чужой” также были свойственны форме граффити, нашедшей свое отражение в “гангстерской” хип-хоп культуре: подростки из “черных” кварталов враждующих сторон города (East coast, West coast) объединялись в банды (crew) и использовали опыт граффити для своих целей, а именно для маркирования границ своих территорий.

С течением времени число рисующих райтеров увеличилось настолько, что для выделения своего знака среди бесчисленного множества других, помимо увеличения соотношений “масштаб/интенсивность”, необходим был какой-то новый способ. Начался процесс активного стилистического поиска…

Эволюционируя от простого к сложному, от незатейливых “tags” до нечитаемых хитросплетений “wildstyle” (венчающего ступени пластического языка граффити), перегруженных визуальными эффектами, эмансипированная каллиграфическая концепция граффити довольно быстро себя исчерпала. Количественный рост активных художников на улице, повсеместно размещающих свои экзистенциальные послания, постепенно привел к процессу дифференциации стилей и последующей их стандартизации, исключив рядового зрителя из круга “читателей”, сузив его исключительно до самих же художников.