КАТАЛОГ СТАТЕЙ.
Авто и Мото (2082)
Бизнес (6345)
Дом, семья, дети (4269)
Досуг и Юмор (674)
Еда (832)
Здоровье (3964)
Искусство (1676)
Компьютеры и Интернет (4285)
Мода, стиль (1655)
Наука (1634)
Образование (1346)
Общество (3045)
Окружающий мир (794)
Промышленноcть, оборудование (1974)
Связь (479)
Секс, любовь, отношения (960)
Спорт (935)
Справочная информация (270)
Страны, путешествия (1843)
Строительство и ремонт (7579)
Транспорт и логистика (467)
Утраченные шансы
Увеличенное еще в начале первой мировой войны до 1200 юнкеров, Чугуевское училище представляло собой серьезную силу и могло не только стать очагом вооруженного сопротивления, но и изменить ход истории. Не в пользу большевиков, разумеется. В течение полутора месяцев после октябрьских событий в Петрограде и Москве шансы сделать это чугуевским юнкерам выпадали не раз.
Впервые — во время московских боев, когда училище получило приказ командующего войсками округа прибыть в Москву, на помощь бьющимся с большевиками юнкерам. В считанные часы училище было приведено в полную боевую готовность и выступило на вокзал. Но харьковские большевики разобрали рельсы между Чугуевом и Харьковом. И прислали парламентеров с задачей уговорить училище «не принимать решительных мер до выяснения создавшейся в столице обстановки». В переговоры с большевиками вступил находившийся в Чугуеве «командующий войсками Харьковского района», в чьем подчинении номинально находились юнкера. Училищные офицеры предлагали ему, не медля ни минуты, парламентеров арестовать, выступить походом на Харьков, разогнать большевиков, захватить вокзал и выехать в Москву. План был реальный, тем более что у училища была налажена связь с некоторыми частями Харьковского гарнизона, в частности — с бронеавтомобильными, обещавшими юнкерам полную поддержку в случае их прибытия в Харьков. Но представитель уже не существовавшего Временного правительства вступил в сговор с большевиками и сознательно тянул время. Как только стало известно о поражении московских юнкеров, предатель бежал в Харьков, к красногвардейцам.
Оказавшись в изоляции, училище было вынуждено искать союзников. Кандидатов было немного — генерал Духонин, занявший после бегства Керенского пост Верховного главнокомандующего умирающей русской армии, донской атаман Каледин и председатель украинской Центральной Рады Грушевский. В Могилев, Новочеркасск и Киев училищем были отправлены уполномоченные делегаты. В Ставке, где уже царили растерянность и безволие, помощь чугуевских юнкеров сочли ненужной. На просьбу принять училище на Дону атаман Каледин ответил отказом. И лишь Центральная Рада согласилась не только принять училище под свою власть, но и оказать вооруженную поддержку. Так что в декабре 1917 года чугуевские юнкера защищали не «Веру, Царя и Отечество» и даже не «свободную Россию», а Украинскую Народную Республику. Причем защищали первыми.
Знаменитый нынче бой под Крутами состоялся только через полтора месяца после боя в Чугуеве. Почему же лавры первых защитников Украины достались не чугуевским юнкерам, а киевским студентам? Причин несколько. Во-первых, все-таки Чугуев – не Киев и даже не Харьков. Во-вторых, киевские студенты и юнкера потрепали большевиков куда основательнее, чем чугуевцы (почему – пойдет речь ниже). Ну, а в-третьих, среди погибших героев Крут оказался любимый племянник одного из министров Центральной Рады…
Разгром
Окончательно укрепившись в Харькове, большевики принялись «наводить порядок» вокруг, избивая возвращавшихся с фронта «ударников» и разоружая последние контрреволюционные воинские части. Вскоре наступил черед и Чугуевского училища.
Выступить против юнкеров харьковские красногвардейцы решились только вместе с прибывшим из Петрограда отрядом балтийских моряков. Возглавлял их кронштадтский матрос Николай Ховрин — участник зверской расправы с офицерами на крейсере «Алмаз». Адъютантом отряда был легендарный и воспетый позже в песнях «матрос Железняк» — примкнувший к большевикам анархист Анатолий Железняков, вошедший в историю как автор слов «Караул устал. Очистить помещение!» во время разгона Учредительного собрания в Петрограде. Формальным поводом для вооруженной экспедиции в Чугуев стала подготовка к походу против Каледина и невозможность оставлять у себя в тылу юнкеров как вооруженную силу.
Морозной ночью 15 декабря 1917 года от станции Лосево в сторону Чугуева отправились три эшелона. На платформах стояли два броневика и батарея трехдюймовых орудий. В вагонах — более тысячи вооруженных бойцов. - матросов-балтийцев, «красногвардейцев» - рабочих харьковских заводов и каких-то непонятных людей с винтовками и берданками, также пожелавших «бить юнкерей» (читай – «грабить город»).
Впереди отряда двигался отдельный локомотив с прожектором и пулеметами. Рано утром, в сумерках эшелоны были замечены дозорными юнкерами на подступах к Чугуеву.
Советские историки впоследствии писали, что против большевиков выступили «1500 вооруженных до зубов и прекрасно обученных военному делу юнкеров». Сегодня можно услышать о «горстке безоружных юнцов». Как всегда, истина находится где-то посередине.
За несколько дней до наступления большевиков начальник училища генерал-майор Враский предложил всем желающим юнкерам покинуть училище. С учетом не пожелавших украинизироваться и ушедших ранее в городе осталось не более 600 юнкеров. Половину из них составляли вчерашние гимназисты и студенты, никогда не державшие в руках винтовок. Не зная истинных сил большевиков и рассчитывая на вооруженную поддержку войск УНР, юнкера приняли неравный бой.
Бой этот разгорелся на окраине города, у железнодорожного вокзала. В затянувшейся перестрелке обе стороны понесли потери. Обойдя растянувшийся фронт юнкеров с фланга, матросы выкатили на улицы города орудия — успешно испытанное ими в боях с петроградскими юнкерами средство.
В Чугуеве началась артиллерийская канонада. Один из снарядов угодил в здание военного училища. Для массивной «крепости» аракчеевской постройки трехдюймовые снаряды были как комариные укусы — позже, во время Великой Отечественной, от ее стен и не такие снаряды отскакивали подобно гороху. Но в заложниках у доблестных балтийских артиллеристов оказался весь Чугуев вместе с жителями.
Пока на окраине Чугуева шел бой, в центре города, в помещении городской думы (сейчас в нем расположен ДДЮТ – бывший Дом пионеров) проходило экстренное заседание. Заслышав канонаду, члены думы, купцы и домовладельцы, еще накануне умолявшие юнкеров не сдавать город, прибежали к генералу Враскому и стали просить сложить оружие. Мол, силы неравны, пушек нет, шансов - тоже, дальнейшее сопротивление бесполезно и приведет лишь к жертвам среди мирного населения и разрушению города. Генерал колебался. Депутация бросилась к большевикам, умоляя их прекратить огонь. Те огонь прекратили, но депутатов взяли в заложники. Отправившийся на переговоры с Враским Железняков потребовал разоружения юнкеров и пригрозил дальнейшим обстрелом, пообещав сравнять город с землей. В те дни в серьезности подобных заявлений большевиков сомневаться не приходилось… Генерал сам отправился в штабной вагон к Ховрину. Тот повторил требования своего адъютанта и гарантировал юнкерам и офицерам неприкосновенность. Все ждали ответа. Горожане тряслись за свои жизни. Одетые в шинели юнкера коченели в сугробах на лютом морозе. Распаленные боем красногвардейцы жаждали крови. Жерла орудий угрюмо глядели на город. И генерал, скрепя сердце, принял решение – сложить оружие…
Грабеж
Справедливости ради большевикам надо отдать должное — свое обещание не трогать безоружных юнкеров они сдержали. По крайней мере — в первые дни после сдачи, когда еще не остыла ярость боя. А ведь могли и не сдержать. Зная это, многие юнкера и офицеры решили не испытывать судьбу, а с оружием в руках разбрелись из Чугуева кто куда, по окрестным лесам и деревням. Оставшихся офицеров большевики арестовали, а училище, как и весь город, основательно ограбили.
Кстати, именно грабеж сохранил жизни многим чугуевцам. В первые дни большевикам было просто не до репрессий. На фоне всей уже ограбленной ими округи Чугуев представлял собой «край непуганых буржуев», где было чем поживиться. Грабеж продолжался трое суток. Днем и ночью из города к вокзалу непрерывной чередой тянулись нагруженные всевозможным добром телеги.
Сперва грабили училище, причем едва ли самую большую активность при этом проявили местные жители, спасенные юнкерами от артобстрела. Растащили все, что было накоплено за более чем полувековую историю училища — прекрасную библиотеку, аптеку, посуду из столовой, кровати с постелями и подушками из госпиталя и спален, мебель из классов… Красногвардейцы больше налегали на огромные склады с оружием, боеприпасами, обмундированием и провиантом.
Потом все вместе принялись за купцов и зажиточных мещан. Вламывались под предлогом обысков на предмет оружия. Брали все, что нравилось. Грабеж развратил даже стойких балтийцев. Позже сам Ховрин, засыпанный жалобами чугуевцев, вынужден был ходатайствовать о расформировании отряда матросов как ненадежного и недисциплинированного…
На испуг
После того как алчная толпа пресытилась грабежом, в Чугуеве стали раздаваться призывы «пустить кровя буржуям». Жертвой «Варфоломеевской ночи» в первую очередь должны были стать оставшиеся в городе юнкера и офицеры. К счастью, в окрестностях Чугуева еще бродили их боевые товарищи. Узнав о готовящейся бойне, они решили пойти ва-банк: либо спасти всех, либо с оружием в руках погибнуть самим.
Антибольшевистская операция в Чугуеве представляет собой типичный пример тактики маленьких, только зарождавшихся белых отрядов, когда количественному и техническому превосходству врага противопоставлялись мужество, сила духа и военная хитрость. Судя по всему, участники этой операции действовали в сговоре с чугуевскими жителями.
Накануне по городу разнесся слух о том, что с Дона на Чугуев наступают казаки атамана Каледина. Большевики занервничали. А на следующее утро на улицах раздались истошные крики: «Казаки! Драпай, братва!». И точно — с высокой чугуевской кручи было прекрасно видно, как из лесу на противоположном берегу Донца высыпала казачья лава и с пиками «к бою» ринулась в атаку на город.
Повторять призывы к «драпу» большевикам не пришлось. Сломя голову вчерашние «победители» ринулись к вокзалу, запрыгнули в вагоны и умчались в Харьков. «Казаки» проводили их винтовочным залпом вдогонку. Это были… офицеры училища на крестьянских лошадях без седел с только что вырубленными в лесу «пиками»!
Узнали ли впоследствии об этом обмане большевики — неизвестно. По крайней мере, в мемуарах о чугуевском разоружении никто из его участников не упоминает о своем позорном бегстве.
Отсутствие большевиков было недолгим. Вскоре в Чугуев приехал комиссар Ахчиев с отрядом вооруженных бойцов и диктаторскими полномочиями. И город смог в полной мере вкусить все «прелести» новой власти. Гражданская война только начиналась…
Артем Левченко, «Красная звезда»
