Критика постсоветской системы образования.

Будучи школьником, я ощущал сильный внутренний протест против всего нашего школьного устройства. Сейчас я решил написать об этом статью.

Только закончив школу и институт, я наконец понял, насколько я обожаю учиться. Люблю узнавать новое, люблю интересоваться вещами, в которых ничего не понимаю, люблю разговаривать с людьми, обладающими опытом и умениями в своей сфере. Когда учился в школе, ненавидел практически всех учителей и естественно ничего не хотел учить. Несмотря на мое нежелание, все-таки часть знаний запоминалась, поэтому получить 3-4 удавалось легко. А все из-за чего? Из-за системы, которая исходит из тех предпосылок, что всех нужно заставлять учиться. Никто не будет учиться, если их не гнобить, пугать и насиловать. Конечно же, также немалое раздражение вызывало и то, что эти посторонние для меня люди, то есть учителя, позволяют себе считать, что их предметы мне вообще нужны. Кроме того, весьма странным мне всегда казалось, что даже если я знаю этот предмет, то мне эти знания нужно кому-то показывать и отстаивать.

Таким образом, изначально интересные и познавательные дисциплины начинают вызывать у школьника ненависть при одном лишь упоминании о них. Дело не в предметах, а в подходе к преподаванию. Мотивация к обучению предполагается не внутренняя - от желания воспринимать новое, а внешняя – от боязни плохой оценки и постоянного психологического давления. Неудивительно, что люди после школы ничего не помнят. Ведь все знания зазубривались из-под палки. Не для себя, а для оценок.

Существует распространенная критика касательно того, что в наших школах детям дают слишком большой и ненужный багаж знаний. Тяжелый и бесполезный багаж, который люди в будущей жизни забывают, да и вообще им не пользуются. С тем, что сами по себе эти знания по большей части бесполезны, я согласен. Но с тем, что их не нужно преподавать, я не согласен. Такой багаж знаний помогает формировать из человека личность, а не создавать узкоспециализированную машину для выполнения конкретной работы. Важны даже не сами знания, а умение их обрабатывать и воспринимать. Ведь это же здорово, когда тебе на блюдце преподносят знания из самых разнообразных областей человеческой деятельности. Конечно, у нас знания на блюдце преподносят единицы среди учителей. Это идеал.

Система, при которой детям в старших классах дают выбор профилирующих предметов, очень правильна и должна быть все-таки у нас введена. Но перед тем, как выбирать несколько основных предметов, ученикам все же следует ознакомиться со всем разнообразием наук. Больше портит не разброс предметов, а разброс психических акцентуаций и патологий среди учителей. Любой предмет можно сделать ненавистным, если его будет преподавать неадекватная личность, коих в школе, увы, подавляющее большинство.

У нас профессия учителя по сути идейная. Она не дает ни личностного, ни карьерного роста. Зато дает массу возможностей для воплощения жажды власти и самоутверждения. Человек, стремящийся к науке, пойдет в преподаватели в институт. Человек, любящий детей и думающий о своем благосостоянии, займется частными уроками. А человек, желающий самым легким путем получить власть над другими, пойдет учителем в школу. Есть еще вид идеалистов, желающих передать свои знания младшему поколению, в то же время, сохраняя хорошее отношение к школьникам. Только такой идеализм неизбежно улетучивается с каждым следующим годом работы.

Большинство людей оканчивает школу, и забывает об этом ужасе. Таким образом, проблема хоронится для уже отстрелявшихся. Следующему поколению все равно придется расхлебывать как недостатки старой системы, так и глупости новой, вроде: переводов русской классики на украинский язык, бессмысленной 12-бальной шкалы или оценивание знаний посредством выставления латинских букв вместо балов. Просто бездумное копирование зарубежных систем выставления оценок. Обезьяне не обязательно надевать очки, если она видит, что человек их носит.

Впрочем, главное – понимание проблемы. Чем большее количество людей будет осознавать несовершенство системы, тем быстрее она начнет меняться. Вначале все-таки была идея, и лишь потом - материя.