Ума непостижима

Неправдоподобно большие, довольно грязные (будто их хозяйка все утро бегала босяком на лестницу курить), эти ступни появляются во весь экран в начале главки про Винсента Вегу и жену Марселуса Уоллиса и, едва появившись, складываются в презанятную фигуру - пятки врозь, носочки вроде тоже. На словах описать трудно, но, раз увидев, не забудешь никогда. У меня этот незабываемый раз пришелся на зиму 95-го. Тогда я вдохнул и не мог выдохнуть полторы минуты - ровно столько, сколько понадобилось счастливой обладательнице невероятных ступней, чтоб сбежать по ступенькам вниз и оказаться, наконец, в кадре: белая рубашка, черный пиджак а-ля бешеный пес, ах.

Без малого десять лет пришлось ждать, прежде чем снявший ту умопомрачительную секвенцию режиссер Тарантино сделал миру второй подарок. В его кино "Убить Билла" возмужавшая Турман в машине убитого негодяя ведет ожесточенный спор с большими пальцами своих как бы парализованных ног. Глядя на это, понимаешь: давний восторг не был сиюминутной детской блажью. Ее грязные пятки действительно представляют собой объект прекрасного, который, как верно подметил Кант тем и примечателен, что имеет свойство нравиться сам по себе - вне зависимости от освещения и контекста.

О ногах Турман, если вовремя себя не остановить, можно сочинить монографию. Разобраться же в ней самой - занятие длиною в жизнь. Обычно в Турман склонны находить современную реинкарнацию холодных, много курящих красавиц прошлого, например Монику Белуччи, а Луи Малль незадолго до смерти вроде бы даже собрался снимать ее в роли молодой Марлен Дитрих. Некоторые совпадения тут, безусловно, есть, но большей частью - внешние.

Стальной дитриховской проволоки в позвоночнике у Турман нет в помине. Ее лупоглазие, комфортная нескладность и умение на раз-два-три обернуться совершеннейшей уродиной - все это не из арсенала черно-белых девушек. К тому же слабо верится, чтоб у кого-то из тех мечтательно-циничных див (например у Моники Белуччи) был 45-й размер обуви. Маловероятно, чтоб хоть одна из них сумела так стряхнуть кровь с лезвия самурайской катаны и возопить голосом ангела на Страшном суде: "Ваши отрубленные ноги теперь принадлежат мне!"

Великий Терри Гиллиам, в чьих ‛Приключениях Мюнхгаузена“ Турман сыграла свою первую примечательную роль, потом рассказывал, как, обедая с ней, ничего не мог с собой поделать: постоянно пересаживался, чтоб взглянуть на нее под каким-нибудь новым углом, и каждый раз ему открывалась новая девушка. "Это уму не постижимо, - говорил Гиллиам. - Она теет быть красивейшим существом на планете, а умеет - таким гадким утенком, что гаже некуда. Потому Ума так странно действует на людей, рядом с ней все становятся немножко левшами".

Наверно, именно из-за этого своего хамелеонского свойства Турман не кинозвезда в полном смысле этого глупого слова. Массовому зрителю с ней как-то не вполне уютно. Когда она, чуть вскинув брови и оттопырив нижнюю губу, смотрит с экрана в зал, сидящим в зале людям неизбежно делается неловко за свои обсыпанные попкорном свитера, дурацкие прически и выражения лиц. Подобно своей генетически модифицированной героине из "Гаттаки" - без сомнения, одной из самых точных и лучших футуристических картин 90-х - Турман так отличается от всех прочих людей в лучшую сторону, что это пугает. Оттого всякие попытки сделать из нее богиню мультиплексов изначально обречены, а е карьера идет этакими всплесками.
Сайт актрисы Моники Белуччи